– Как будет угодно.
Он, страшась, что я приведу свою угрозу в исполнение, крикнул наверх:
– Мозли, Крид, бегом вниз!
Саррус, положив на ладонь увесистую дубину с шипастым наконечником, предостерег:
– Давай, это, без глупостей.
Двое матросов быстро вскрыли один из ящиков и подтащили ко мне. Ца-си и репа, засыпанные песком, ничего необычного. Я многозначительно посмотрела на капитана:
– Но ведь что-то, кроме овощей, у тебя на борту имеется?
– Конечно, – пробормотал он, после чего я рявкнула:
– Тогда не заставляй меня ждать! Хог, как думаешь, если вырвать ему все зубы, он станет немного словоохотливее?
– Дык, да. Только говорить сложнее будет, – предупредил саррус. – Заняться?
– Нет! – взвизгнул Никос Гуми, капитан и владелец «Зеленой крысы». Очень несолидно взвизгнул, даже трубку свою куда-то уронил. С сожалением посмотрел вслед ей, затем быстро пошел к носу корабля, приговаривая на ходу:
– Вот… тут несколько ящиков заготовок из черного дерева, на общую сумму в триста половинных золотых. Здесь орогленнское темное вино, пять бутылок. В тюках непромокаемых – лебяжий пух, на сто двадцать половинных золотых. Ткани из Фэрчайлда… на тысячу с лишним варангов… – тут его голос осекся. Я присвистнула:
– Ничего себе. Они золотые там, что ли?
– Нет, просто их мало производят… там парча и шелк, в основном, а материал для шелка везут из Нижних Перецветов…
– Поднимай наверх. Все это поднимай, кроме чертовой репы, – скомандовала я, злобно покосившись на матросов. Те пошатнулись, затем схватились за ящик с черным деревом и потащили к лестнице.
– Что-то еще? – поинтересовался Хог.
– Я… денег у меня мало…
– Да плевать на деньги, с твоей оборванной матросни едва горсть медных наберется. Хотя твою каюту мы, конечно, проверим, не волнуйся, – пренебрежительно зевнула я, махнув рукой. – Из товаров еще что-то есть? Драгоценности, предметы культов, картины везем? Оружие, наркотики.
– Да нет… все, что есть, вот оно.
– А на нижней палубе?
– Это и есть нижняя, госпожа. У меня двухпалубный корабль, внизу только балласт и тесный трюм. Конструкторская ошибка, с виду судно выглядит трехпалубным.
– Тьфу ты. Вообще больше ничего нет?
Никос замялся:
– Есть еще статуя, мне она ничего не стоила, но я думал продать ее в Дейне…
– Показывай.
– Она наверху, в моей каюте.
Пока мои люди грузили добычу на борт «Храпящего», я хлопнула капитана по плечу, от моего дружеского жеста он снова вздрогнул. Не капитан, а сопля зеленая какая-то. Дрожит и дрожит.
Хог остался снаружи, мы с Никосом зашли в каюту. Обычная каюта, три на три метра. Даже роскошь по нынешним временам – не фрегат все же какой-нибудь. Хотя экипаж у него по-прежнему спит на нижней палубе, судя по подстилкам.
– Вот, – указал он на белого цвета статуэтку, высотой вершка три, не больше, но с изумительно проработанными деталями. Кентавр в боевом облачении, мужчина. Даже узоры на коже каким-то чудом мастер смог передать. И камень какой-то непонятный. Вроде бы мрамор, но отдает перламутром, словно из цельной жемчужины точили. Какого размера тогда была раковина?
– Бесполезная штука. Но красивая. Спасибо за искренность, капитан, сегодня никто не умрет, – похлопала я его по щеке и покинула каюту. Хог у двери задумчиво осматривал бутылки.
– Вроде настоящие, – поделился он сомнениями.
– Тебе-то откуда знать? – усмехнулась я, двинув кулаком в мускулистое плечо. – Ты в винах разбираешься, как я в платьях.
