– Тшшш, – зашипел друг, обнимая меня теперь полноценно, так, что воздух из легких вышибло напрочь. – Всю душу ты мне вымотала с этой авантюрой, Иса. Больше никуда не поедешь! А будешь брыкаться, Лоуранцу всё расскажу.
Эк какой храбрый. Шантаж, значит, в ход пустить не побоялся.
– Всё – это что, Питти? Если ты про Радера, так иди, рассказывай. Будешь потом зад дымящийся, водой поливать. После королевского гнева вообще не каждый выживет. А если про ведьм, так я сама, без тебя справлюсь.
– Водичку готовить? – предложил Пит с самым серьезным видом, немного отстранившись.
– Ага, ведер двадцать, и мага-стихийника под боком держи. Если, конечно, после разговора с отцом от меня хоть что-то останется.
– Ты ж надежда королевства, так что выживешь. А вот когда у короля резерв опустеет, я про Радера правду поведаю.
Не выдержав, зачерпнула горсть снега и размазала по ухмыляющейся физиономии. За что тут же поплатилась, оказавшись закопанной по самую макушку. А снег, хоть и был очень пушист, кусал оголенные части тела знатно.
– Платье красивое испортил, – проворчала, поднимаясь. А у самой от холода уже зубы стучали.
– Пойдем, горюшко, – Пит обнял за плечи, заодно меня отряхивая. – Я и забыл, что ты замерзаешь сразу.
– Какая память у тебя избирательная, – не могла не съязвить я, а то позволяет себе много, шантажист.
– Ага, очень бы хотелось забыть, как ночь целую мучился, тебя с полета на драконе дожидаясь. Или как сутки у ведьм, глаз не смыкая, на калитку пялился, за которой ты исчезла. Очень бы хотелось, Иса, да не получается! – и надрыв такой в каждом слове, что у меня сердце с перебоями стучать начало.
– И что, целые сутки без дела сидел? – спросила с самым участливым видом. Потому что слова ведьмы, что забыл он меня, поддался соблазнам, так и стучали по вискам, не давая сейчас открыто проявлять эмоции.
– Я пять мешков цветов разобрал, потом траву по котлам расфасовывал, потом решил мужским делом заняться и забор починить, но девчонки не дали. Так и пришлось с ними зелье варить, надо было, чтобы именно я его помешивал, – вид у Пита сразу сделался несчастнее некуда. – А когда, наконец, калитка открылась, меня утянула с собой ведьма. Сначала по коридорам темным водила, а потом зал был зеркальный и ты в центре. Вот это я бы тоже забыть не отказался, потому что ты бледная вся была, и платье бордовое, как лужа темнеющей вокруг крови.
Пита передернуло, будто эту картину он и сейчас видел перед собой, а я, отбросив дурные мысли, прижалась к нему, сцепив руки на широкой спине. Вот он – мой якорь. Человек, который за время, проведенное рядом, ни разу не помыслил предательства. И то, что я в нем усомнилась будет пятном лежать на совести.
– Это ты сейчас специально так жмешься, чтобы и меня намочить? Насквозь же вся. Подлая месть? – Пит ворчал, но уже по-доброму. Он вообще злиться долго никогда не умел.
– К-кон-нечн-но, – говорить членораздельно не выходило, хоть я и жалась к горячему телу Пита как можно теснее.
– У-у-у, – протянул друг, хватая меня в охапку. Так и нес до замка, наверняка 1000 раз пожалев, что в снегу вывалял.
У высоких ворот Пит поставил меня на ноги. Одернул платье, расправил все складочки и отворив тоненькую щелочку, проговорил быстро.
– Ну всё, давай до завтра. Там меня мамка заждалась, да и….
Я ему договорить не дала, вцепившись в длинный рукав рубашки.
– Со мной пойдешь, тролль трусливый!
