– Зачем? – изумилась Лиза. – Пусть искупаются!
– Но...
Девочка отмахнулась.
– Твоего милосердия все равно никто не оценит. Людям нравится преодолевать трудности, они тогда чувствуют себя сильными. Так что оставь, пусть побудут героями. Это благородно, – Лиза усмехнулась, – позволить людям насладиться иллюзией!
– Мне кажется, – Максимка потупил глаза, – девчонкам и малышам Саше с Машей совсем не хочется лезть в холодную воду. Они могут простудиться.
– Подумаешь, чихнут пару раз, им только на пользу!
– Я думаю...
– Тьфу! – рассердилась Лиза. Затем схватила Матильду под мышку и, перепрыгнув на другой берег, презрительно бросила: – Беги-беги, доложи им!
Сама же направилась в заросли, где виднелась еле приметная тропка. Но за деревьями оказался тупик, поэтому она вернулась на полянку. Максимки уже не было.
– Глупый кролик! – фыркнула девочка, отшвыривая ногой с дороги стеклянный бутылек какой-то странной формы. Бутылочка закатилась под куст, а глазам девочки предстали коричневые кучки – весь полуостров был усеян коровьими лепехами. К холму примыкал круглый пожарный пруд с водой цвета тех самых лепех. Из рассказов Николая Анатольевича она помнила, что тут неподалеку деревня Тетяковка, там, похоже, и проживали коровы.
– Красота-а-а... – с тоской выдохнула Лиза. – Может ли быть что-то еще более прекрасное?
И тут же ей представился будущий разговор с подругами.
«О-о-о, где ты так загорела, Лиззи?»
«Не поверишь, Эрика, – в богом забытом месте, на тульском пожарном пруду в окружении коровьих лепешек».
«А откуда у тебя такие дивные кеды?»
«Ах, Поля, видела бы ты моего нового парня... Это он мне их подарил, вместо золотого кольца!»
Матильда подняла вверх умную морду.
Лиза нагнулась и погладила крысу.
– Знаешь, Мать, я сейчас поняла: есть одна вещь, которую не стоит продавать даже за все несметные сокровища мира. И это, дорогая Матильда, репутация! – Девочка присела на корточки. – Свою я, кажется, после этих куч уже не отмою.
– Вот ты где! – послышалось сзади.
Лиза посмотрела на мокрую по пояс жену руководителя, за спиной которой прятались дети.
– Пораньше сказать не могла про переправу? – наградила ее колючим взглядом Зинаида Григорьевна. – Все уже промокли!
– Могла... не могла... – протянула Лиза. – Я тут никому ничего не должна!
Руководительница подтолкнула детей в спины и, прикрикнув: «Бегите к папе», нахмурила тонкие брови.
– Ли-за, – с расстановкой произнесла она, – не забывай, ты не дома, где можешь вести себя как пожелаешь. Ты – в коллективе, и, будь так любезна, живи по правилам коллектива.
– Да-да, конечно, – издевательски рассмеялась Лиза. – Вот только мой мозг не приемлет коллективного творчества. Каждый сам за себя!
Щеки Зинаиды Григорьевны полыхнули огнем, а глаза превратились в две щелки.
– Плохая идея, девочка, в чужой монастырь со своим уставом лезть, попомни мое слово!
– Точно! Именно поэтому мы тут – ради монастыря, если вы не забыли.
Лиза поднялась с корточек и, потянув за собой Матильду, зашагала к пожарному пруду, на берегу которого столпились остальные ребята.
Николай Анатольевич раздавал лопаты, приговаривая:
– Убираем территорию, убираем территорию...
Он хотел было шагнуть к Лизе, но в последний миг передумал и всучил орудие труда Яне. Тем временем, пока большинство убирали коровьи лепешки, Стася бродила с рулеткой по берегу пруда, куда, собственно, и сбрасывали коровьи дары. Наконец Каланча достала из рюкзака сложенную в рулон палатку и бросила на очищенный прямоугольник земли. Затем уперла худые длинные руки в бока и крикнула:
