После рентген-кабинета Риту привезли ко врачу.
– Ну, что ж, не все так плохо. Небольшое сотрясение есть, а в целом все в порядке. Что ж Вы, женщина, – врач многозначительно повысил голос на этом слове, – не сказали Игорю Анатольевичу о своей беременности? Он принял Вашу тошноту за ушиб головного мозга.
– Вы сказали беременность? Этого не может быть.
– Ну, знаете ли, милочка! Она мне будет говорить, что может быть, а чего – нет, – усмехнулся доктор. Его усы смешно топорщились и шевелились при разговоре, от чего он напоминал таракана. Рита прыснула, закрыв рот ладошкой, но это не помогло, и она рассмеялась. Смех стал переходить в гомерический хохот, затем в хрип, ей не хватало дыхания, Рита не могла остановиться.
– Ну, ё моё. Валентина Ивановна! Быстрее сюда! У нас тут шок и истерика.
Рите поставили укол. Через несколько минут она начала успокаиваться.
– Извините, ик. Не знаю, что произошло, ик, такое со мной впервые.
– Ничего, здесь и не такое бывает. Попейте водички. Если не поможет, задержите дыхание как можно дольше. Выпрямите диафрагму. Икота быстро пройдёт. Полежите у нас до утра. Если все будет хорошо, завтра пойдёте домой.
– А мои вещи, телефон?
– Это я не знаю, спросите в приёмном покое.
Сумку с телефоном принесли Рите в палату. Кто принёс она уже не видела, задремала.
Все шесть коек были заняты больными. У окна расположилась толстая тётечка с гипсом на ноге. Вся тумбочка у нее заставлена едой. Банки с супом, картошкой, котлеты и сардельки на тарелке, разрезанная пополам луковица, помидоры и огурцы.
Риту снова затошнило при взгляде на еду.
– Она всё время чего-нибудь жуёт, – наклонившись к Рите тихо сказала молодая девчонка, лет шестнадцати.
– Я – Таня. У меня вот, рука, – показала Таня на гипс. – А ты с чем? Гипса не видно, вроде.
– Да у меня всё нормально, завтра домой. Упала просто, думали сотрясение.
– Вот у той тётки, у двери, у неё точно сотрясение, ненормальная какая-то. То песни поёт, то плачет. Говорят, ей муж по черепушке надавал, – хихикнула Таня.
– Баб Люся тоже грохнулась, с кровати. Перелом шейки бедра. Сын настоял, чтоб положили в больницу, так-то такие дома лежат, но ему, видать, неохота ухаживать, – продолжала знакомство с соседками по палате Таня. – Теть Галя в погреб полезла, да ступенька обломилась. У неё и рука и нога. Ещё и фингал под глазом. Врет, чай, про погреб. Тоже, наверное, от мужика огребла.
Веселье Тани напрягало Риту. Ей хотелось спать, но надо позвонить сначала.
– Тань, давай попозже поболтаем, позвонить надо срочно.
Таня пожала плечами и отошла к своей койке.
– Наталия Васильевна! Извините, что так Вас подвела. Надеюсь, оборудование на месте, а то увезли меня, я ничего не убрала там.
– Маргариточка! Девочка моя! Не волнуйся. Я вызвала Павлика, мы все сложили, увезли. Все на месте, не переживай. Вот гад какой, уронил тебя и даже не извинился, мне все в подробностях рассказали. Ты лежи сколько надо.
– Да, меня скорее всего завтра домой отправят. Все хорошо у меня. Относительно, конечно, хорошо.
– Всё. Ты на больничном, считай. Отлежись дома недельку-другую.
– Спасибо. Мне как раз и нужно отлежаться.
Рита набрала номер Сергея.
"Абонент временно недоступен".
Куда он пропал? Мама тоже не отвечает.
Рита ещё не определилась, радоваться ей беременности или огорчаться. Ей нужен был совет и поддержка, но телефон молчал.
Пи-и, пи-и…
– Алло, ничего не слышно! – Люба пыталась перекричать громкую музыку.
