Королева ромкома - страница 14

– Отлично. Выручила, Джем. И спасибо, что остаешься с нами во время этого хаоса. Знаю, ты могла бы уйти в другое место.

– Я вас не кину, даже если тут объявятся тарантулы.

Она сделала ударение на последнем слове. Я по привычке наклонил голову, чтобы скрыть усмешку.

– Слушай, и будь с Ридом помягче пару недель, а? Он делает всем нам большое одолжение. Он такой…

– Ладно! Ладно. Буду сама любезность с представителем рыболовного промысла. Поняла. – По голосу чувствовалось, насколько она напряжена. – Скоро все придет в норму, Оскар. Я знаю.

Нельзя сказать, что после того разговора что-то кардинально изменилось, но Джемма определенно стала вежливей. Прекратила говорить о том, что театр кишит крысами, клопами, тараканами или тарантулами. Она вообще со мной не разговаривала и всячески избегала на меня смотреть, а отработав сет, сразу уходила. Я снова превратился в невидимку, как в университете.

Может, это было к лучшему. Спарринг с Джеммой, безусловно, меня забавлял, но после того случая в «Индиго», когда, увлекая меня за собой, она коснулась моей груди, в голову стали закрадываться нежелательные мысли. Про ее тело, губы, руки, волосы… Все это весьма некстати. Уже много лет я видел, как она отшивает одного парня за другим – сначала в университете, а затем в «Индиго», – и в глубине души понимал, что следует вести себя осторожнее. Может, раздражать ее и забавно, но люди не меняются. Мужчин, за исключением Оскара, она воспринимала как расходный материал, и я не был исключением.

– Я работаю в офисе.

Сгорбившись за кухонным столом, я слушала на телефоне запись своего вчерашнего сета.

– Днем тружусь бухгалтером, чтобы покупать себе еду, носки, бальзам для губ и все такое.

Помахивая ручкой, я размышляла над тем, как улучшить шутку. Может, сделать ее компактнее, или удлинить паузу перед панчлайном, или переставить слова?

– Доходов от стендапа хватит разве что на кусок мыла в год, поэтому без работы никак не прожить. Изо дня в день я сижу в офисной кабинке, печатаю на компьютере и щелкаю на калькуляторе. И знаю, что по сравнению с людьми, жившими сто лет назад, мы везунчики. У нас есть вакцины, интернет и чистая вода. Мы просто везунчики. Но…– Пауза.– Если бы люди, жившие сто лет назад, увидели, как мы живем сегодня, они бы, типа… да ну, серьезно?

Я слушала, как публика смеется над моим выражением лица.

– И ради этого мы так надрывались?

Снова взрыв смеха.

– Думаю, они бы нас пожалели. Увидев своего праправнука, втиснувшегося в проперженный вагон по пути на работу в середине лета и прижимающегося к чьей-то потной спине, тип по имени Лорье, начавший жизненный путь на ферме в Квебеке, наверняка сказал бы: «Это вы что, все скопом перебираетесь на новое место ради лучшей жизни? Ой, нет, вы едете на ненавистную работу и делаете это изо дня в день!»

Смех.

– «Да ё-моё!»

Остановив запись, я сделала пометку: «Увидев своего праправнука Карсона… Лорье, начавший новую жизнь вместе со своей семьей в Квебеке в 1765 году…». Затем снова включила воспроизведение.

– А Мэри, которая с шести лет ежедневно просыпалась с рассветом и трудилась на родительской ферме, увидев свою праправнучку, занимающуюся кикбоксингом, воскликнула бы: «Это ты что, готовишься к войне?»

Смешки в зале. «Фразе про Мэри нужен панчлайн», – отметила я.

– «Ой, нет, ты занимаешься этим, потому что четыре часа в день пялишься в экранчик, который держишь в руке, и рискуешь обзавестись горбом! Ужас-то какой!»