Королева ромкома - страница 25

Я сидел в своем кабинете и уже целый час смотрел на небольшой черный блокнот. Утром я разбирал счета и квитанции. Они копились несколько месяцев, и теперь их набралась целая гора – весь стол был завален ими. По ходу дела я подумал о поставщиках, которые могли бы спонсировать комеди-шоу, и начал составлять список. Тут-то мне на глаза попался блокнот.

Она постоянно, каждую свободную секунду, писала в нем – перед выступлениями, глядя в пространство, улыбаясь своим мыслям, и после выступлений, стараясь зафиксировать как можно больше.

Блокнот таил в себе уйму возможностей. Весьма вероятно, там были записаны и шуточки в мой адрес. Ее арсенал оскорблений казался неисчерпаемым. Нарисованная воображением картинка, как она сидит на кровати, уставившись в окно, и придумывает мне обидные прозвища, заставила усмехнуться.

Вздохнув, я поднял с пола Салли, усадил к себе на колени и почесал ей шею. Она это обожала.

По крайней мере, в моих фантазиях Джемма сидела на своей кровати и думала обо мне. После этого ее взгляда вчера вечером я ничего не имел против. Черт побери, взгляд у нее затуманился, когда она посмотрела на мой рот, и я догадался – да, блин, догадался, – что она хочет меня поцеловать. И позже, дроча в душе, представлял, как она прикусывает себе губу, глядя на мой рот.

Телефон, лежавший в заднем кармане, загудел. На экране высветилось «Рори» – так звали мою сестру.

– Привет, Рор.

– Привет. Как дела?

Из динамика доносились звуки детской телепередачи.

– Хорошо. Как поживает Принцесса Пердулька?

Сестра рассмеялась.

– Перестань ее так называть, прошу тебя.

– Ей нравится.

– Она ненавидит это прозвище. И да, она хочет поговорить с тобой по видеосвязи.

– Я спросил ее, какое прозвище ей хочется, и она выбрала «Принцессу Пердульку».

Я вспомнил, как радостно хохотала моя племяшка Грейс всякий раз, когда я называл ее так, и губы сами собой растянулись в широченную улыбку. Она хохотала до упаду, так что крошки изо рта летели во все стороны. Я сильно скучал по этой малышке. Мне ужасно хотелось снова выбраться в Калгари, но после той ссоры в машине по пути в аэропорт отношения у нас с сестрой были несколько напряженными.

– Я предупредил ее, что потом она может пожалеть! Но обратно уже не повернуть, правила есть правила.

– Ей четыре года.

– Она смышленая не по годам. Гены Эллиотов, сама знаешь.

Племяшка точно пошла не в своего папашу.

Рори вздохнула и замялась.

– В чем дело? С Грейс все в порядке? – нахмурился я.

– Да, она в порядке. Все в порядке, – выдохнула сестра. – Мы с Дерриком снова вместе.

Повисла долгая-предолгая пауза. Желудок сжался, и я закатил глаза. Только не это.

– И? – с вызовом в голосе осведомилась она.

– Понятно. – Я вздохнул.

– На этот раз все по-другому. Он понимает, что опять уйти не получится. Грейс уже повзрослела.

Я закрыл глаза и выдохнул. Он не повзрослел. И никогда не повзрослеет, так уж Деррик устроен. Ему надоело холостяковать, или женщины, которых он имел на примете, на этот раз не проявили к нему интереса, или платить алименты стало накладно, – как бы там ни было, он приполз назад к Рори. Сказка продлится минут десять, а затем будни супружеской жизни и отцовства ему наскучат. Забирать Грейс из детского сада и, устроившись с женой на диване, смотреть Netflix не так увлекательно, как драться в баре, сидеть в вытрезвителе и тусоваться с двадцатипятилетними девицами.