Читать онлайн Дария Стар - Звезда на краю

Дисклеймер

Все персонажи и события, описанные в данной книге, являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми или событиями являются случайными. В тексте присутствует ненормативная лексика, сцены эротического характера и элементы насилия. Книга предназначена исключительно для лиц, достигших 18 лет.

От автора

Дорогой читатель,

Герои этой книги встречаются не только здесь. Их истории переплетаются и в других моих произведениях:

1) «Каменный остров «Сапфир»»;

2) «Те, кто тонет в тишине».

Если вы хотите глубже почувствовать их путь, понять их выбор и мотивы – я рекомендую начать с первой книги. Но не переживайте: каждая история самостоятельна, и вы вполне можете открыть для себя этот мир с любой из них. Всё в ваших руках.

Я буду искренне рада вашим отзывам, мыслям и эмоциям после прочтения. Для меня это – бесценный диалог с вами.

Желаю приятного путешествия по страницам этой истории!

С теплом,

Дария Стар

Тимур

Сегодня пятое мая две тысячи тридцать второго года. Я стою на льду нашей арены, домашней крепости «Лос-Анджелес Кингз». Сердце колотится в груди, дыхание сбивается от напряжения, но я знаю: мы близки. На табло – последние секунды третьего периода. Перед нами «Бостонские Ястребы», их лица напряжённы, они цепляются за каждую возможность, но я вижу, что они уже не верят. Счёт 4:1. Мы ведём.

И вот он, сигнал. Этот долгожданный, отчётливо пронзительный звук, как гром среди ясного неба, – наша победа. Мгновение – и всё вокруг оживает. Ледовая арена взрывается ревом болельщиков, трибуны вибрируют от их восторга. Я поднимаю взгляд к потолку, где сияют наши цвета, и ощущаю, как накатывает волна гордости и облегчения.

Мы это сделали. Парни вокруг ликуют. Их радость почти осязаема – крики, смех, шутки, хлопки по плечам. Они сияют, живут этим моментом, будто ничего другого в жизни не существует. А я… я просто стою. Не улыбаюсь, не смеюсь, не чувствую той радости, которая, кажется, наполняет каждого из них до краёв. Всё внутри меня сжалось, как тугой камень, который не расколоть, не раздавить. Сердце стучит ровно, словно забыло, как разгонять кровь от волнения. Я здесь, но в то же время – нет. Как будто между мной и этим торжеством невидимая стеклянная стена. Я смотрю, но не могу дотянуться до их счастья.

Толпа ревёт. Мой номер на спине, моё имя скандируют тысячи голосов. Это должно бы поднять меня на гребень волны, закружить, наполнить до краёв эйфорией. Но этот шум для меня звучит глухо, словно доносится издалека, из другого мира. Никакой волны, никакого восторга. Только пустота, чёрная, вязкая, затягивающая пустота.

Каждый новый гол, каждая секунда, приближающая нас к победе, должна была бы стать глотком счастья. Но всё, что я чувствую, – это безразличие. Тотальное, давящее, как бетонная плита. Оно гложет меня изнутри, как ржавчина, разъедает всё, что когда-то горело. Никакого адреналина, никакого трепета. Внутри меня выжженная пустыня, мёртвая земля, где не растёт ничего.

Я стою в центре этого праздника, среди своей команды, среди людей, которые верят в меня, а внутри только сжимающая, пульсирующая боль. Она не отпускает. Уже пять лет и именно в эту дату. Я – Тимур Котин, капитан этой команды, её сердце, её голос, её звезда. Я – лучший игрок прошлого сезона. Но сейчас все эти звания, титулы и звёзды ничего не значат. Сейчас я чувствую себя пустым.

Пустым и сломанным. Эта боль внутри меня живёт собственной жизнью, и я не знаю, как её погасить. И, честно говоря, я уже почти перестал верить, что это вообще возможно.

Я быстро бросаю взгляд на Славу. Мой брат стоит в воротах, принимает поздравления команды, его лицо скрыто за защитной маской, но я знаю, что он чувствует. Мы одинаково переживаем, одинаково ломаемся изнутри в этот день. Но Слава никогда не покажет этого. Он шутит, подбадривает, держит лицо. Даже сегодня, выходя на лёд, он был собран и готов к игре больше, чем я. Он понимает: он вратарь. Его роль решающая. От него зависит всё. Я знаю это. И ненавижу себя за то, что не могу справиться со своим дерьмом, своими чувствами, как он.

Плетусь в раздевалку за всеми, словно ноги сами тянут меня, а не я их. Подхожу к своему шкафчику, молча начинаю срывать с себя защиту. Наколенники, нагрудник, перчатки – всё летит на лавку с глухими ударами, будто каждое движение вырывает из меня кусок. Голова гудит, грудь сдавливает так, что не вдохнуть.

Бреду в душ, открываю воду, горячую до предела. Потоки обжигают кожу, как будто стараются выжечь всё, что внутри. Но я не двигаюсь. Стою, прижавшись лбом к холодной плитке, закрыв глаза. Мне хочется остаться здесь навсегда, чтобы вода смыла всё – эту проклятую усталость, боль, пустоту, которая разъедает меня изнутри.

На миг в голову закрадывается мысль: а что, если просто исчезнуть? Утопиться в океане? Но я тут же усмехаюсь. Нет, это невыход. Мама точно меня воскресит – ей хватит одного своего взгляда, серо-зелёного, холодного, как сама зима. А потом убьёт. И уж точно сделает это собственными руками, чтобы наверняка.

Лариса Аркадьевна – женщина с большой буквы и железным характером. Её одного взгляда хватает, чтобы поставить любого на место. Эти серо-зелёные глаза, словно рентген, видят всё насквозь. Если бы она была здесь сейчас, я бы точно получил нагоняй – за что-нибудь, даже если сам не знаю, за что.

Я заставляю себя выключить воду. С трудом отрываю себя от плитки душевой, как будто это единственное место, где я могу спрятаться. Медленно вылезаю, на автомате хватаю полотенце. Одеваюсь тоже на автопилоте, почти не замечая, как одежда ложится на тело.

Шум в раздевалке глухой, будто я слушаю его сквозь толстый слой ваты. Радостные голоса парней, шутки, поздравления с победой – всё это не достигает меня. Как будто я совсем не здесь.

Не говоря ни слова, открываю дверь и выхожу в длинный коридор стадиона. Светлый, пустой. Холодный. Моё эхо шагов будто насмехается надо мной.

Когда я, наконец, оказываюсь на парковке, меня встречает влажный, солёный ночной воздух Лос-Анджелеса. Он тёплый, пропитанный запахом океана, но почему-то не даёт облегчения. Я вдыхаю его глубоко, полной грудью, словно надеюсь, что это поможет. Но нет. Внутри всё так же пусто.

Закидываю сумку в багажник своего чёрного «Ford F-150» – мой верный конь, мощный и надёжный. Сажусь за руль, поворачиваю ключ в замке зажигания, и двигатель низко рычит, готовый сорваться с места. Но не успеваю тронуться, как к машине подбегает Олли. Он стучит в окно, размахивая руками, как будто опаздывает на последний поезд.

– Кэп, ты куда так быстро смылся? – Его голос звучит не столько обиженно, сколько обеспокоенно. – Ребята уже спрашивают, где ты. Мы же выиграли, чёрт возьми!

– Олли, – выдыхаю я, опуская стекло. – Я не в настроении. Идите без меня. Не хочу портить вам праздник.

Олли замирает, его щенячий взгляд становится серьёзнее. Он опирается на дверь машины, будто пытается понять, что скрывается за моими словами.

– Ты серьёзно? Мы только что выиграли, а ты тут как будто проиграл. Что случилось, Кэп? – Его голос звучит мягче, почти шёпотом. – Ты же знаешь, что мы всегда за тебя. Если что-то не так, скажи.

Я смотрю на него, чувствуя, как тяжесть внутри меня немного сдвигается. Олли – не просто парень из команды. Он всегда рядом, даже когда я пытаюсь оттолкнуть всех.

– Ладно, – говорю я, наконец сдаваясь. – Только на час. Но если я начну портить всем настроение, ты меня отпустишь, понял?

Олли улыбается, но в его глазах всё ещё остаётся тень беспокойства.

– Договорились, Кэп. Но знаешь, что? Ты никогда не портишь нам настроение. Ты – наша удача.

– Погнали, – говорю я, и Олли запрыгивает на пассажирское сиденье. Он весело хлопает ладонью по приборной панели, и мы выруливаем со стоянки.

Стелла

Я мчусь за угол и, не раздумывая, падаю на холодный асфальт за мусорным баком. Сердце колотится так, что кажется, оно вырвется из груди, а руки дрожат так сильно, что я не могу их успокоить. Делаю глубокий вдох, затем ещё один. Чёрт, давно меня никто так не ловил за руку. Этот тип… Я думала, он слишком пьян, чтобы что-то заметить. Да он еле держался на ногах, но, видимо, не настолько слаб, как я рассчитывала.

– Чёрт, как же мне всё это достало… – шепчу я себе под нос, срывающимся голосом. Слова звучат, как маленький взрыв – тихий, но полный ярости. Я чувствую, как злость бурлит внутри, растекаясь по венам, как яд. Но это не только злость на него, этого парня, а на себя. На всё вокруг.

Сажусь плотнее к стене, холод впивается в спину, но мне всё равно. Я закрываю глаза, прижимаю ладони к лицу и пытаюсь унять это чувство, но оно только сильнее душит меня. Я ненавижу то, кем стала. Воровка. Преступница. Человек, которого никто не заметит, кроме как, чтобы поймать и осудить. И я не выбирала этот путь. Честное слово, я не хотела бы такой жизни. Но у меня не было выбора.

В груди всё сжимается от старого, прилипшего к душе чувства обиды. Оно, как ржавчина, разъедает изнутри. Каждый раз, когда я думаю, что наконец-то привыкла, что смирилась, это чувство снова захлёстывает меня с головой. Как выбраться из этой треклятой ямы? Я даже не знаю, с чего начать. Но одно я знаю точно: долго так я не протяну.

Я упираюсь взглядом в холодную кирпичную стену перед собой, и меня накрывает. Словно кто-то выключает реальность и включает другой фильм – мой фильм. Этот флешбек захватывает меня полностью, затягивает обратно в прошлое, в те моменты, от которых я так отчаянно пытаюсь бежать.

Мне всего семь лет. Я стою на пороге этого мрачного здания, которое станет моим адом. Детский дом. Запахи, лица, звуки – всё здесь чужое, как из другого мира, жёсткого и холодного. Я чувствую их взгляды на себе с первой секунды, острые, злобные, как шипы.

– Жучка! — кричит кто-то. — Лягушка! Картинка!

Их голоса как раскалённые иглы впиваются в моё сознание. Они смеются. Эти дети, с их тёмными глазами, в которых застряли боль и гнев, смотрят на меня, как на что-то неестественное. Мои зелёные глаза, такие яркие, такие «неправильные», становятся для них мишенью. Я стою, опустив голову, сжимая руки в кулаки. Ногти врезаются в ладони, но это не помогает. Я не могу остановить слёзы. Они стекают по щекам, и я ненавижу себя за это.

Смех вокруг разрастается, накрывает, как волна, и я делаю единственное, что умею в такие моменты — убегаю. Мои ноги несут меня куда-то, лишь бы подальше от них, от их криков и насмешек. Я сворачиваю за угол и нахожу своё убежище — маленькую тёмную кирпичную каморку на улице. Там пахнет сыростью и плесенью, но это место кажется мне единственным, где можно быть невидимой.

Я опускаюсь на землю, обхватив руками свои колени, и выпускаю всё наружу. Слёзы текут без остановки, горло сжимается от рыданий. Я плачу так, как плачет ребёнок, которого никто не защитил. Как ребёнок, который не знает, как выбраться из этой ловушки.

Тёмные стены этой каморки становятся для меня спасением. Они скрывают меня от мира, который кажется бесконечно жестоким. Но за этим укрытием я остаюсь одна. Всегда одна. С той мыслью, что, может, этот мир и правда забыл обо мне, оставив наедине с моими страхами и болью.

Я вынимаю из кармана несколько бумажников, которые мне удалось вытащить у бедных парней в баре, даже не подозревающих, что они стали моими жертвами. Пересчитываю деньги – всего пятьсот баксов. Чёрт. Это мало. Майк меня опять измучает. Ублюдок. Я даже не знаю, как объяснить, что деньги на таком уровне – это капля в море.