У них было много невкусной еды: твердое печенье, солонина неизвестного происхождения, заплесневелый сыр. Орехи и сухофрукты были сносными, но это было единственным, что могла есть Раиса. Если она не доедала свою дневную порцию, Амон не давал ей покоя.
– Ты становишься все худее и худее, Морли. Тебе необходимо набрать форму. Ты не должна отставать, когда мы отправимся в путь. Никто не понесет тебя на руках. Даже если от тебя останутся лишь кожа да кости. – Бирн каждый раз говорил нечто подобное.
И что такого было в том, что она теряла вес? В подобных обстоятельствах это случилось бы с каждым.
Кадеты упражнялись ежедневно. В любую погоду они наматывали огромные круги вокруг лагеря. Капрал каждый день назначал того, кто будет тренироваться с Раисой в фехтовании, чтобы поработать над ее стойкой, выносливостью и физической подготовкой. В роли оппонентов девушки уже побывали все, кроме самого Амона Бирна. Наверняка он понимал, сколь разнятся уровни ее и его мастерства.
Но все тренировочные бои и без того были унизительными для принцессы. И изнуряющими. У всех «волков» руки были длиннее, чем у нее. Они могли просто стоять на месте и без труда отбиваться, в то время как Раисе приходилось постоянно перемещаться. Ей казалось, будто у нее было восемь братьев и сестер, которые любили ее дразнить.
– Ты же собираешься стать кадетом, – говорил Амон. – Тебе придется состязаться с теми, кто начал фехтовать, как только научился держать в руках палку.
Капрал Бирн хотел сказать, с такими, как он, – с людьми, которые с детства знали, что станут солдатами.
Вполне возможно, что Амон намеренно старался изнурять Раису, чтобы она отказалась от затеи спрятаться среди воинов-кадетов во Вьене. Он настаивал на том, чтобы принцесса находилась при храме с послушниками и обучалась у служителей садоводству, чтению, целительству и шитью. В таком случае риск, что ее кто-то мог узнать, был куда меньше. Немногие жители Фелла посещали храмовую школу Оденского брода. В Фелле было предостаточно своих прекрасных храмов.
Раиса осознавала опасность общения с другими учениками, но была готова к встрече с возможными трудностями. Она слишком долго жила взаперти, и теперь ей хотелось узнать как можно больше о настоящей жизни.
Принцесса поставила кружку на камень, обняла колени и положила на них подбородок. «О, святая Ханалея в цепях! – подумала она. – Как же я от всего этого устала!»
Хейли сегодня стояла в дозоре, а Талия Эббот разведывала обстановку в радиусе двух километров. Остальные разбрелись по палаткам. Все, кроме Амона. Юный капрал, как обычно, где-то пропадал.
Он называл Раису «Морли» даже наедине. Это помогало сохранять дистанцию. Будто они не провели вместе все детство, не говорили одно и то же одновременно, не поддерживали и не защищали друг друга всеми силами и способами.
Тот Амон из детства научил Раису правильно вести себя в настоящем – таком грубом и беспорядочном – мире, находящемся за пределами замка. Друг познакомил принцессу с теми вещами, которые королева не считала для дочери важными: ездой без седла, стрельбой из лука и опасной игрой в мяч верхом. Также он обучил ее забавам, которыми увлекались в тавернах: метанию дротиков, игре в «зарубки», карточным битвам и броскам костяшек.
Амон передал Раисе все те навыки и знания, которые, в свою очередь, перенял от отца, старших кузенов, а также на улицах Феллсмарча. Фехтовать они учились на деревянных игрушечных мечах. Друг показал принцессе, как правильно метать нож и затачивать настоящий клинок. Когда Раисе было двенадцать, будущий капрал победил противника в уличной драке и незамедлительно поведал обо всех подробностях подруге.
