Но тут… тут Мицуру воззрился на третий труп. Идзуми Канаи, лежащая лицом вниз, была очень милой, миниатюрной девочкой. Дочь городского чиновника (понятное дело, в этом сверхцентрализованном бюрократическом обществе должность городского чиновника или члена горсовета являлась лишь почетным постом без всякого реального влияния), по происхождению она, конечно, сравниться с Кадзуо не могла. Тем не менее ее семья, пожалуй, входила в пятерку самых богатых в городке. При этом Идзуми вовсе не была задавакой, и Мицуру считал ее достаточно симпатичной. Разумеется, учитывая разницу в происхождении, он был не настолько глуп, чтобы всерьез на нее засматриваться.
А теперь Идзуми была…
Мицуру невесть как сумел выговорить:
– С-скажи, босс… а Идзуми… к-как насчет…
На него снова смотрели спокойные и холодные глаза Кадзуо. До смерти напуганный этим взглядом, Мицуру сам лихорадочно стал искать ответ.
– 3-значит, Идзуми тоже… тоже попыталась тебя убить?
Кадзуо кивнул.
– Она случайно здесь оказалась.
Мицуру с трудом, но все же заставил себя поверить в сказанное. Пожалуй, такое было возможно. То есть, так сказал босс.
– У меня в этом смысле п-порядок, – выпалил Мицуру. – М-мне никогда не придет в г-голову своего босса убить. Эта игра – п-полная фигня. Ведь мы р-разберемся с Сакамоти и его ублюдками, верно? Я обеими р-руками за это…
Конечно, теперь они не смогут приблизиться к школе, потому что она оказалась в запретной зоне. Но, зная Кадзуо, Мицуру не сомневался, что его босс уже разработал план.
Тут он умолк и заметил, что Кадзуо качает головой. С трудом шевеля до странности липким и неповоротливым языком, Мицуру продолжил:
– 3-значит, мы отсюда с-смываемся? Отлично, т-тогда мы найдем лодку…
– Послушай… – перебил его Кадзуо.
Мицуру снова умолк.
– Мне без разницы, – продолжил Кадзуо. – И то и другое годится.
Хотя Мицуру ясно его расслышал, он продолжал недоуменно моргать. Он не понимал, что Кадзуо имеет в виду. Тогда Мицуру попытался прочесть мысли Кадзуо по выражению его глаз, но они как всегда спокойно смотрели на него.
– В к-каком смысле тебе и то и другое г-годится?
Словно бы разминая шею, Кадзуо выставил подбородок в ночное небо. Яркая луна отбрасывала мрачную тень на его изящное лицо. Оставаясь в такой позе, Кадзуо сказал:
– Порой я перестаю понимать, что хорошо, а что плохо.
Мицуру еще больше смутился. И тут ему в голову вдруг пришла совершенно другая мысль. Чего-то здесь не хватало.
Затем он понял, чего. Вернее, кого.
«Семья Кириямы» состояла из самого Мицуру, а также Рюхэя и Хироси, чьи тела здесь лежали, – плюс Сё Цукиока. Его-то как раз и не хватало. Сё вышел раньше Мицуру. Тогда почему…
Конечно, Сё Цукиока мог сбиться с дороги. Или его мог убить кто-то еще. Но Мицуру чувствовал, что на самом деле все обстоит куда более зловеще.
– Вот как сейчас, – продолжил Кадзуо. – Я просто не понимаю. – Вид у Кадзуо был при этом, как ни странно, довольно грустный. – Впрочем, это неважно.
Кадзуо снова взглянул на Мицуру. И тут, как будто речь его следовала некой музыкальной партитуре, где в этом месте стояло переключение на аллегро, Кадзуо заговорил стремительно, рублеными фразами. Казалось, собственные слова были ему неподвластны.
– Я сюда пришел. Идзуми была здесь. Идзуми попыталась сбежать. Я ее удержал.
Мицуру затаил дыхание.
– Потом я бросил монетку. Если бы выпал орел, я бы разобрался с Сакамоти…
