– Откуда разбойникам знать эту вашу… алхимию? – простонала я.
– Зачем им, во имя Бернардской матери, знать алхимию? – отчаянно затряс обеими руками Бераг. – Когда и необработанный аккомород бесценен!
– Аккмород украли? – Боран подскочил на месте, похоже, он знал больше. – Как? Когда?
– Не знаю, сэр, мы проснулись, а аккоморода нет.
– Что? Да кто мог сделать такое? Почему?
– Так вот же! – Бераг хлопнул ладонями и прижал их к носу. – Не могу понять! Но вот теперь услышал от вас о самодельном копье, пробившем фроксийские доспехи!
У меня не было сил вникать в их странный разговор из междометий и догадок. Какое мне дело до этих подробностей, я смотрела на Даргана. Повисший в воздухе золотой шар неожиданно погас, тени мелькнули на его лице, заставив меня вздрогнуть.
Чуть позади Рель гремел бутыльками на полке:
– У меня заканчивается гречелистник, – проговорил он. – Без него парню придётся туго, а я не могу никуда отойти.
– Где его достать? Как он выглядит? – вскинулась я.
– Кустарник с мелкими синими цветами…
– Да их полно возле рудника, – сказал мастер Бераг.
– Тогда не будем терять времени! Идёмте, мастер, – сказал Боран, он кивнул мне и вышел из хижины. За ним последовал и Бераг.
Я только сморгнула – не слишком ли поспешно они удалились?
Звон склянок заставил опомниться и обернуться. Целитель переставлял пузырьки на полках.
– Отдохнула бы сама, сестрёнка, – произнёс он, не отвлекаясь от своего дела.
Я оглянулась, присела на скамью, хотя усталости не чувствовала, только в ушах стучало и к лицу приливал жар. О каком отдыхе могла идти речь? Я боялась и моргнуть, всё смотрела на Даргана, постоянно поднималась, чтобы проверить его пульс на запястье, он ощущался так сильно, будто сердце билось под ладонью.
Куда мы, чёрт возьми, поехали, как рискуем уже не в первый раз! Нельзя, чтобы король слонялся по стране как простой бродяга, и меня ему в охранники недостаточно. В который раз я не справилась, он снова пострадал.
Прости, Дарган!
С улицы послышался шум повозок и крики, после чего всё стихло, даже целитель перестал греметь на полках и скрылся за маленькой дверью в дальнем конце хижины. Остался только стук в моих висках, он отдавался пульсирующей болью. Я прилегла на скамью, но тут мне стал мерещиться странный скрежет и шорохи на крыльце.
Я закрыла лицо ладонями, потёрла глаза, виски, затем и уши, выдохнула. Однако уже через пару секунд шум повторился – на крыльце кто-то стоял, мой беспокойный слух не давал мне расслабиться. Я не выдержала – встала и открыла дверь тут же увидела незнакомца. Он выделялся из всех, кого я успела здесь увидеть.
Бордовый балахон, скрывал его туловище вместе с руками, горловина доходила до самого подбородка. С его низким ростом создавалось впечатление, что шея торчит прямо из талии. Из-под подола то и дело высовывались кривые коленки в складках кожаных ботфортов, когда он прохаживался. Возраст я так и не смогла определить то ли тридцать, то ли пятьдесят.
Дверь рядом скрипнула, следом за мной вышел Рель:
– Эй, подруга, я хотел.... – он прервался, уставившись на балахон.
А круглое лицо незнакомца с острым носом и острым взглядом уставилось на него снизу вверх, тонкие губы изогнулись в нескрываемо-искусственной улыбке. Он перестал прохаживаться, замер.
– Господа! – он до неприличия внимательно всматривался в наши лица. Не верилось, что из круглой головы с обветренным сухим лицом, исходил такой глубокий приятный голос.
