Королевство ангелов - страница 36
После завтрака девушка поднялась к себе и уткнулась носом в подушку. Слезы душили ее, и она свободно позволяла им это сделать.
Она бы и не заметила присутствие нежданного гостя в своих покоях, если он не коснулся ее плеча. Нежная рука легка проскользила к ее щеке, оторвала заплаканное лицо от подушки.
− Солия, что случилось? Вы плакали. – В глазах графа была жгучая досада; он воспринимал несчастье любой девушки очень тяжело и не мог спокойно смотреть на плачущую возлюбленную. – Вас кто-то обидел? Скажите мне. Я достану его из-под земли!
Но девушка лишь еще сильнее утонула в своих соленых слезах. Как стоило сказать ему об этом? Кто же обидчик? Ее отец? Как же глупо и жестоко это могло бы прозвучать, и Солия это прекрасно понимала. Она впервые ощутила себя маленькой, слабой девочкой, которая неожиданно для себя разочаровалась в своих ожиданиях о лучшем друге, который когда-то очень давно пообещал стать ее кумиром.
− Солия, прошу Вас, не надо плакать, − сжалился над ней Шейден, не находя себе места от ее страданий; он был готов прыгнуть в окно, лишь бы девушка прекратила плакать. – Вы же знаете, слезы… Я не могу смотреть, как кто-то плачет. Пожалуйста, не терзайте ни меня, ни саму себя. Солия!
Но девушка продолжала рыдать, сама не зная, как остановиться. Казалось, она могла проплакать весь день, неделю, а возможно, и целую вечность, если бы граф не подал ей во тьму свою руку спасения.
Он обнял ее, прижал к себе, как маленькую девочку, которую необходимо было успокоить. И его план сработал, удивив его самого. Прижавшись лицом к спине девушке, он дышал, замирая лишь тогда, когда Солия делала легкие вдох и выдох. Граф был утомлен ее страданиями и сейчас возмещал свою усталость близким расположением к своей невесте.
Затейливые кружева ее платья щекотали его лицо, но впервые для Шейдена это было незначительное, практические незнакомое ему ощущение, которое его никогда не беспокоило.
Зарывшись носом в ее распавшуюся черную косу, мужчина старался не дышать, чтобы ненароком не спугнуть такой замечательный, хоть и навеянный тревогой, момент.
Солия впервые была так близка к нему, и близость эта ее успокаивала, не пугала. Она могла бы вечность наслаждаться его таким донельзя близким присутствием, могла бы стать его особенной частичкой жизни, к которой он бы он цеплялся каждый раз, когда безвозвратно, казалось бы, терял земную связь с этим миром.
Стоило ли говорить о мире, о его грехах и уродствах, когда чистая любовь творила чудеса с нашей парочкой? Ни один мир, ни одна история, существующая на земле, не могла бы сравниться с чувствами Шейдена и Солии, для которых любовь значила иное, чем для нас с вами, банальных и немного сумасшедших реалистов.
Они оба были романтиками и упивались этим при малейшей мысли друг о друге. Правда, Солия не всегда считала себя одной из таких иллюзий графа, считала, что не может разделять его романтические взгляды на жизнь. Но все было не так, как она все себе представляла. Возможно, она хотела быть выше этого мира, выше Вильен-Трегги, выше даже своей семьи. Но стоило ей оказаться рядом с графом, как ее фантазии и неловкие мечты, которые ее родители посчитали бы порочными, сразу отступали, и перед нами появлялась та самая Солия, которую граф Шейден любил нежно называть «моя милая». Казалось, он действовал на нее каким-то невероятным способом, гипнотизировал, уводил или же, если пожелаете, крал у всего мира и приводил в новый, чистый и искренний мир любви и дружбы, который он создал специально для нее.