Я придвинулась к двери. Мое сердце колотилось так, что я боялась, как бы меня не вытошнило. Пальцы нащупали холодные металлические петли. Если выскочить не мешкая, я за считаные секунды добегу до ворот. Несомненно, фэец бегает быстрее, но я могу по пути опрокинуть несколько столов с гортензиями и тем самым создать ему преграду. Я посмотрела на заостренные фэйские уши. Такие уловят малейшее мое движение.
– Кто ты? – решилась спросить я.
Волосы у него были того же цвета, что и шкура звериного обличья. Интуиция убеждала меня не обманываться вполне человеческим видом. Наверняка где-то внутри и сейчас таились громадные когти зверя.
– Садись и поешь, – угрюмо произнес он, указывая на свободные стулья.
Я снова и снова вспоминала предостережения против их пищи. Нельзя идти на поводу собственного желудка, пусть и отчаянно голодного. Один раз насытить брюхо, чтобы оказаться полной рабыней этого фэйца?
– Или тебе хочется от голода потерять сознание? – спросил фэец и глухо зарычал.
– Ваша еда опасна для людей, – ответила я.
Пусть обижается! Но он лишь засмеялся. Его смех не изменился, оставаясь звериным.
– Можешь не бояться. Наша еда отлично переваривается и в человеческих желудках.
Его пронзительные зеленые глаза пригвоздили меня к месту. Он чувствовал, что каждый мускул, каждая жилка в моем теле настроены дать деру.
– Если хочешь уйти, уходи, – добавил фэец, сверкнув зубами. – Я не собираюсь удерживать тебя силой. Ворота открыты. Можешь жить в любом уголке Притиании.
Где меня быстро слопает или замучает какой-нибудь кровожадный фэйри… И все же, пусть эта усадьба сказочно красива, мне нужно возвращаться в мир людей, к своей семье. Обещание, данное умирающей матери, – это все, что придавало смысл моей жизни. Я по-прежнему стояла у стены и не приближалась к столу.
– Как хочешь, – прорычал он и принялся за еду.
Я дважды отказалась. Наверное, это имело какие-то последствия, однако я не успела даже подумать о них. Мимо меня кто-то прошел и направился дальше, к столу.
– Итак? – произнес незнакомец.
Он тоже был из фэйской знати: рыжеволосый, в красивом камзоле цвета тусклого серебра. И у него часть лица скрывала маска. Вошедший слегка поклонился хозяину поместья и встал, скрестив руки на груди. Похоже, меня он даже не заметил.
– Итак… что? – вопросом ответил мой пленитель, вскинув голову.
Его жесты больше напоминали звериные, нежели человеческие.
– Значит, Андрас мертв?
Мой пленитель – или спаситель – кивнул.
– Прими мои соболезнования, – тихо добавил он.
– Как… его убили? – спросил незнакомец и напрягся, даже костяшки пальцев побелели.
– Рябиновой стрелой, – ответил сидящий. Рыжеволосый зашипел. – Судебный порядок, регламентированный Соглашением, обязывал меня разыскать убийцу. Я нашел эту смертную и… дал ей прибежище.
– Получается, какая-то девчонка… смертная девчонка убила Андраса.
Это не было вопросом или признанием случившегося. Слова рыжеволосого вылетали, точно стрелы, обильно смазанные ядом. Он посмотрел на стул, предназначавшийся мне.
– Значит, суд нашел эту девчонку виновной, – произнес рыжеволосый, словно размышлял вслух.
Обладатель золотой маски невесело рассмеялся и указал на меня:
– Магия Соглашения привела меня к порогу ее лачуги.
Незнакомец изящно, как в танце, повернулся в мою сторону. Его маска была бронзовой, напоминающей лисью морду. Открытыми оставались лишь нижняя половина лица и верхняя часть лба. Я сразу заметила страшный шрам, оканчивающийся на подбородке. Бо́льшая часть шрама скрывалась под маской и тянулась, наверное, до самого лба. Рыжеволосый успел не только заиметь шрам, но и потерять один глаз, замененный золотым. Поразительнее всего, что металлическое глазное яблоко двигалось, как настоящий живой глаз.
