– Присядь-ка на это, сладкий! – Марк показал Северу средний палец.
Многие бэшки демонстративно скрестили руки на груди. Никто и не собирался доставать тетради. По классу разнеслись едкие реплики:
– Панферов, ты кукухой поехал!
– Во всем видишь заговоры!
– Сев, тебе к мозгоправу пора!
Наш староста окинул всех удовлетворенным взглядом.
– Так я и думал. Поэтому мы приготовились.
Север взял в руку записку, поднял над головой и продолжил:
– В тексте ошибка. Для тех, кто не видит, скажу. Написано «умирла» вместо «умерла». У меня есть кое-что интересное… – Панферов обернулся к стоящей рядом Чайке, и Таня, как личный секретарь, подала ему простую зеленую тетрадь. Панферов полистал. – Возьмем последний диктант. Цитирую: «…любил свою жену без памяти, но она умирла». Что мы видим? УмИрла. Идем дальше. «Мать не умирла с горя…» И опять умИрла. Мистика, правда? Я могу продолжить, тут таких море. Я с восьмого класса знаю одного человека, который вот уже три года ляпает эту ошибку.
Повисло напряженное молчание.
– Так чье это? – нарушил тишину Игорь.
Север бросил ему тетрадь. Все с любопытством привстали с мест, пытаясь хоть что-нибудь увидеть.
– Игорь, чья она? – нетерпеливо спросил Валера.
– Черепанова, – глухо произнес Игорь.
– Чего? – Марк вскочил. – Откуда у тебя моя тетрадь? Она была в рюкзаке!
– Вытащил на физре. – Север бросил это так небрежно, будто красть чужое имущество – норма.
– Какого черта? Какое право ты имеешь копаться в моих вещах? – Марк буквально подлетел к Северу.
Стоящий рядом Рома напрягся, готовый в любой момент кинуться на защиту своего лидера.
– А у тебя откуда право подбрасывать другим всякую дрянь? – Север перевел невозмутимый взгляд на Игоря и прищурился. – Ну что, Соболев, как будем решать?
– Да это бред! Да пошли вы все! – Марк развел руками и вернулся на место.
– Это не мог быть Марк, Сев. Как будто ты Черепанова не знаешь. Дурацкие записки, венок – да ты что? Он бы рожу набил, и все! – Игорь пытался выгородить Марка, приводя Северу мои аргументы.
Но Север как будто не слышал его.
– Итак, ваше решение? – спокойно гнул он свою линию.
Игорь растерялся и промолчал. Он сомневался в вине Марка, но и войны не хотел. Думаю, ему, как и мне, показалось, что сам Север не до конца верит в причастность Черепанова к записке. Ему просто нужен виновный – любой.
– Да пошли вы! – крикнул кто-то.
– Валите на хрен, алкаши! – подхватили другие.
– Идите проспитесь!
В нас полетели карандаши и ластики. Кто-то даже швырнул учебник. Почему-то мы все стояли на местах, будто строй солдат, и не обращали внимания на летящие вещи и истошные вопли. На меня накатило дикое чувство, будто сейчас я не я, а множество. У меня десятки рук и глаз, и я заполняю собой все пространство вокруг. Я замотала головой, чтобы избавиться от непонятного и пугающего наваждения. Мое «я» вернулось и закрылось от летящей в лоб пустой пачки «Тик-така».
– Чего ты хочешь? – спросил Игорь Севера, когда гвалт замолк.
– Чтобы вы его бойкотнули. – Север опять прищурился.
– А нагнуться передо мной не хочешь? – огрызнулся Марк. – Тебе понравится!
– Не горю желанием, – не поддался на провокацию Парфенов.
Игорь рассматривал свои кеды.
– Эй, але, Соболев, ты немой, что ли? – вклинился Тимур. – Посылай их на хер.
– Не будет бойкота, поняли? – Марк решил за старосту.
Тот поспешно кивнул:
– Минаева вы не бойкотировали, почему мы должны наказывать Марка?
