Его взгляд останавливается на моих губах. У него гуляют желваки. Он ничего не отвечает.
О нет. Он думает, я с ним флиртую.
– Это не попытка подкатить, клянусь, – быстро прибавляю я, сгорая от стыда. – Мне правда просто нужно, чтобы меня подвезли до дома. Ну и еще, эм… добро пожаловать в наш город!
Какое-то время в нем, видимо, происходит внутренняя борьба, а я сижу и смотрю на него с дико бьющимся сердцем, осознавая, насколько чудовищную ошибку совершила.
Потом Кейдж наконец заговаривает низким и хриплым голосом:
– Извини, принцесса. Я не чертов рыцарь в сияющих доспехах.
Он резко встает, оттолкнув стол и оставив меня наедине с обжигающим чувством унижения.
Так, понятно. Очевидно, забегать к нему за стаканом сахара я не буду.
С горящими щеками я возвращаюсь к нашему столу. Слоан смотрит на меня, пораженно открыв рот.
– Это что сейчас было?
– Я попросила его отвезти меня домой.
Пытаясь оправиться от удивления, она медленно закрывает и открывает глаза, а затем спрашивает:
– И?
– Он ясно дал понять, что лучше прищемит член дверью автомобиля. Мы готовы ехать?
Слоан встает, нашаривая свою сумку на спинке стула, и качает головой.
– Вау. Он отшил нас обеих. Может, ты и права, что он женат.
А потом, когда мы уже идем к двери, задумчиво добавляет:
– Или просто застенчивый.
А может быть, он просто окажется серийным убийцей и освободит меня от страданий.
Хотя, наверное, нет. Я не настолько везучая.
Меня не должно волновать, что она великолепна, но волнует. Она настолько вызывающе красива, что я чуть не рассмеялся, увидев ее.
Я был готов ко всему, кроме этого. И она меня удивила.
Ненавижу удивляться. Обычно, если меня застают врасплох, это заканчивается кровью.
Но теперь я уже знаю и в следующий раз, увидев ее, буду готов. Нельзя позволить этому лицу, этим ногам и этим невероятным глазам отвлечь меня от задания.
И еще эти волосы. Я никогда не видел таких гладких и черных волос. Они как будто из сказки. Мне хотелось запустить руку в эту густую, блестящую массу локонов, запрокинуть ее голову и… Черт.
Мне давно известно, что нельзя мешать работу с удовольствием. Нужно просто сосредоточиться и сделать то, ради чего я здесь.
Но лучше бы она не была такой чертовски красивой. Не люблю ломать красивые вещи.
С утра я просыпаюсь с пульсирующей головной болью и Моджо, храпящим у меня под носом.
– Господи, пес, – бормочу я, утыкаясь в его шерстяную грудь, – можно немножко потише? У мамочки похмелье.
Вместо ответа он ворчит, зарывается еще глубже в подушку и портит воздух так, что обои от стен отходят.
Перевернувшись на спину и тяжело вздохнув, я в очередной раз задумываюсь, не совершила ли чего-то ужасного в прошлой жизни. Нынешняя – просто водоворот дерьма, и это единственное разумное объяснение.
Звонит телефон. Я шарю рукой где-то в районе прикроватной тумбочки и нащупываю мобильный. Нажимаю на «Ответить», но Слоан начинает тараторить мне прямо в ухо, прежде чем я успеваю поздороваться:
– Дело раскрыто. Он вдовец.
– Что? Кто?
– Не тупи. Ты знаешь кто. Красавчик, отбривший двух самых горячих штучек Западного Побережья, потому что… – Она делает театральную паузу. – Он скорбит!
В представлении Слоан мужчина может ею не заинтересоваться лишь в том случае, если он гей, женат, слабоумен или его жена недавно скончалась. Очень недавно. Ну, неделю назад. А еще, думаю, втайне она считает, что ее чары способны заставить мужчину любой из вышеприведенных категорий все равно в итоге сдаться – стоит только дать им чуть больше времени.
