Ни одна из трёх королевских особ ничего не это не ответила. Тейн поёрзал в кресле.
– Сегодня во время приёма ты отказался платить репарации. Боюсь, их всё равно следует обсудить.
Букаяг забурлил в груди Роки, словно штормовая волна, грозя его утопить.
– На твоём месте, – тихо сказал он, – я бы не стал подсчитывать цену истории. Никогда не знаешь, чем это может закончиться.
Тейн нахмурился.
– Я говорю не про историю. Семьи убитых всё ещё живы; их убийцы ходят по нашим берегам. Ты должен заплатить.
– Возможно, сын рая, нас вообще стоит поблагодарить, – прорычал Рока, – за то, что мы не закончили начатое.
Рока разжал кулаки и заставил себя отступить. Он смотрел на королевских особ и понимал, что его ответ вышел слишком резким, слишком несдержанным. Кикай, казалось, почти улыбнулась из-за своей маски презрения.
– Пока оставим этот вопрос, – как ни в чём не бывало произнёс Тейн. – Удачи в Тонге. И имей в виду, союзник: если с моей женой или моим наследником что-либо случится, отвечать будешь ты.
Рока кивнул, не рискуя заговорить, и вышел из комнаты. Он чувствовал, как вокруг разливается хаос, проверяя его планы на слабые места, насмехаясь над ним. Он подумал о Дале, об Айдэне, надеясь, что великий вождь вернулся домой и всё идёт, как он и задумал. Он знал, что степняки могут ему понадобиться ещё до того, как всё это закончится. Он лишь надеялся, что и они не предадут его.
Дала поёрзала на неудобном троне, что символизировал священный камень, и жестом приказала служанкам продолжать. Младшие жрицы провели её гостей внутрь и указали, где им следует встать. Арбник преклонил колени. Но скальд – истинный посланник Айдэна – лишь поклонился.
– Святая Матриарх, – улыбнулся Эгиль, ныне часто называемый Герольдом Гласа Божьего, выпрямляясь. Его обветренное загорелое лицо сделалось старше, но от того не стало менее красивым. В его позе и тоне сквозила дерзость, но он благоразумно воздерживался от того, чтобы встречаться с Далой глазами. Говоря, он улыбался. – Рад снова видеть тебя.
Дала ответила с той же вежливостью.
– И я тебя, Эгиль. Надеюсь, ты прибыл с добрыми вестями и, возможно, припасами.
– Боюсь, только вестями. Я прибыл впереди Айдэна, что ныне вернулся из Обетования Тэгрина.
Обетованием Тэгрина народ пепла называл Северные острова. Это была старая традиция, существовавшая ещё до Книги Гальдры, и означала примерно «рай на земле».
У Далы было полно вопросов, и, возможно, она задаст их позже наедине. Но ей приходилось быть осторожной даже в присутствии служанок. Управление информацией из Нового Мира являлось делом политическим и чем дальше, тем сложнее становилось. Жрицы и моряки сплетничали, вожди жаловались на праздность, бесконечное ожидание и труд без награды. Некоторые даже пытались заполучить её своими силами.
– Зачем Айдэну гонец, Эгиль? Он может сам явиться и поговорить со мной.
Склонив голову, скальд достал из плаща письмо и протянул его служанкам Далы.
– Я принёс послание от Букаяга. Несомненно, в нём ты найдёшь многое, что предназначено лишь для твоих глаз, но он также просит меня передать, что желает провозгласить Айдэна Первым Вождём Аскома, чтобы все остальные вожди обращались к нему за указаниями. Он говорит, ты знаешь, как лучше всего это обустроить. Как только ты это сделаешь, Айдэн сойдёт на берег.
Дала смотрела на скальда, пока не увидела, что ему стало не по себе. Заяви такое кто угодно другой из народа пепла, Дала бы приказала вернуть посланника обратно по частям.
