– Садись! – сказал Коля, и Вечер забрался в «жигули».
– Ты чего здесь? – спросил он.
– Гуляю, – ответил Коля.
– Гуляешь? – Вечер удивленно покосился на него.
– Ну да.
– Так, может, в кафе зайдем?
– Да там публика вся на пуантах. А я парень простой.
– А костюмчик-то на тебе из дорогого магазина.
– Две получки вбухал, – сказал Коля.
– Ты жену-то не убил? – спросил Вечер.
Коля махнул рукой:
– Повезло ей, что ты мне тогда подвернулся. Больше не пытался.
– За что ты ее?
Коля махнул рукой:
– Да мне вечно с бабами не везет.
– Мне тоже, – сказал Вечер.
Коля посмотрел на него и зашелся в смехе, потом, отдышавшись, заявил:
– Ну, брат, развеселил ты меня. У тебя много их, что ли, было?
– Да не было еще. Просто есть тут одна. Такие глазища… Но как ее ни встречу, у меня всегда морда разбита.
– А ты говоришь – не везет.
– А какое же здесь везение? – удивился Вечер.
– Везение здесь в том, что у тебя есть такая, стоящая.
– Она не моя.
– Да неважно, – сказал Коля. – Важно, что она просто есть. У меня вот никого теперь нет. Кстати, у тебя же сегодня морда вроде цела.
– Ну?.. – Вечер непонимающе взглянул на Колю.
– Так поехали, подвезу. Где она живет?
– На Народной.
– Не так далеко, – произнес Коля. – Едем?
– Едем! – после некоторого колебания согласился Вечер.
И Коля тронул машину.
– Цветов надо купить, – сказал он, проезжая мимо цветочного базара.
– Купить-то недолго, – обронил Вечер. – А вот дарить-то их как?
– Не дарил еще?
– Нет.
– Ты купи, я научу. Семь красных роз, если деньги есть.
Минут через пятнадцать они были на Народной. Вечер держал в руке букет из семи роз и не представлял, как он его подарит. «Тут и без того полный стрем, да еще букет этот», – думал он.
– Я подожду на всякий случай, – сказал Коля, когда Вечер выходил из машины.
Вечер кивнул и двинулся к знакомому дому.
* * *
Он шел, пытаясь рассмотреть что-либо за забором, пока справа и чуть позади не раздался негромкий короткий рык. Вечер обернулся и увидел среди кустов, на полускрытой темнотой лавочке, женскую фигуру и собаку у ее ног. Отсюда ему не было видно выражения глаз девчонки и псины, но в эту минуту он мог дать голову на отсечение, что и у человека, и у животного они одинаково насмешливые. Он медленно подошел, пряча букет за спиной.
– Вечер, тебя хоть на этот раз не побили? – спросила девчонка.
В ее голосе звучала ирония.
– Нет.
– Странно.
Вечер забыл все слова, которым научил его Коля. Их надо было произнести перед тем, как дарить цветы, но он просто молча протянул букет девчонке.
– Это мне?! – удивленно спросила она, вставая с лавки.
– Тебе.
– Спасибо, Вечер! – сказала она уже совсем другим тоном. – Давай пройдемся.
Они шли по улице, Шериф, отпущенный с поводка, плелся в метре позади.
– Слушай, а почему ты все время дерешься?
– Так получается, – пожал плечами Вечер.
– А что говорят твои родители, когда ты приходишь домой избитым?
– У меня нет родителей.
– Совсем?
– Совсем.
– Так вот почему ты сказал тогда, что не знаешь, как назвали тебя родители. А с кем же ты тогда живешь?
– Один.
– Как странно, – произнесла она. – Кто же тебя тогда кормит, одевает?
– Я сам.
Девчонка посмотрела на него. В темноте ее глаза показались Вечеру темными.
– Ты молодец, – оценила она. – Не представляю, как бы я жила одна.
– Послушай, меня здесь приятель на машине ждет, – сказал Вечер, ободренный ее словами. – Может быть, проедемся до центра и где-нибудь посидим?
– Нет. Уже поздно, – ответила девчонка. – Может, в другой раз. А знаешь что, у меня в следующую субботу день рождения. Я тебя приглашаю. В восемь вечера. Как раз спадет жара.
