Один раз подкатывал анестезиолог, но не сложилось. Его жена, увы, не была согласна на пополнение в семействе, а я не была согласна участвовать в этом пополнении.
Так что в новинку было ощущать, что меня вот так вот бережно несут на руках...
А потом бросают на что-то мягкое и гладкое.
— Эй! — успела крикнуть я, а язык будто стал варёным, вышло очень пьяно. И смешно.
Мы остались втроем в комнате с кроватью, на которой меня оставили. Гала суетилась вокруг, Вита и Айя, очевидно, разруливали суету у алтаря.
Я всё никак не могла проморгаться и избавиться от белёсой пелены перед глазами, а потому мотала головой и хмурилась, а Гала за этим наблюдала, как за своим самым большим провалом в карьере “бабки-ведуньи”.
— Ей будто становится всё хуже и хуже, — пробормотала Галина, растерянно озираясь по сторонам.
— Мне хорошо, Галочка! — запротестовала я.
— Кто? — она нахмурилась. — Ох, Ваше Высочество...
— Выйдете, Гала, — велел король, и даже невменяемая я замерла.
Вот это поворот!
— Что? — опьянение не прошло, но все эмоции были слишком обострены, насколько это вообще возможно во сне, и я не просто испугалась, я ого-го-го как испугалась, даже театрально прижала руку к груди, а потом представила, как это комично и начала хохотать.
— Гала. Оставьте нас с её высочеством наедине и никому об этом не говорите.
— Хорошо, — она послушно присела в реверансе, посмотрела на меня глазами полными слёз и скрылась за дверью.
Мы остались одни.
Это странно, но я ощутила тот факт, что мы с Георгом наедине, прямо кожей. Это как попасть в гримёрку к своему крашу. Ну типа... к Джареду Лето! Или Камбербэтчу. Или Леонтьеву... краш у каждого же свой!
Вот ты такая скачешь на его концерте, а потом свернула не туда, открыла не ту дверь, а там он… и вы вдвоём. Вот примерно такие ощущения.
— С такими друзьями врагов не нужно, — вздохнул король и подошёл ко мне, а потом потянулся и стал поднимать мою вуаль.
Я только сейчас поняла, что перед глазами стоял всё это время не туман! Это было полупрозрачное кружево, скрывающее от Георга моё лицо!
— Стойте, — я положила руку на его пальцы, сжавшие вуаль и шумно сглотнула. — Нельзя же...
— Можно, — строго ответил Георг и медленно поднял вуаль.
Я зажмурилась.
Будто почувствовала себя перед ним обнажённой, не меньше. Какой-то иррациональный стыд не понравиться мужчине.
— Откройте глаза, — попросил он.
— Точно?
— Точно.
Я открыла.
Его лицо было напротив моего, и я могла разглядеть каждую морщинку, каждый волосок, каждую прожилку в радужке глаза. Глаза орехово-медовые, с чёрным контуром. Очень внимательные, очень самоуверенные, очень строгие.
Мы смотрели друг на друга и молчали, а я никак не могла собрать разбегающиеся мысли. Ой-ёй... как нехорошо всё.
— А-ах... э-эта... — тихонько запела я и снова засмеялась.
— Прекратите, — велел он.
Ну ок. Как скажешь, Тор.
Как он себе это вообще представляет?
Но возмущённый спитч я про себя додумать не успела, пальцы Георга коснулись моих висков, он пристальнее вгляделся в мои глаза, словно искал там что-то. Моя кожа стала нагреваться, чесаться, и я запротестовала, но вырваться не смогла, и вместо того, чтобы отпустить, Георг зафиксировал мои плечи локтями, от чего мы стали ещё ближе.
— Что... Нет... — пропищала было я.
— Молчите, — тихо произнёс он и…
