Следующая посетительница Гладкова Тамара пыталась меня уговорить на работу с популярным исполнителем без посредников, то есть без нас, но с полной оплатой наших услуг.
– Я хочу, чтоб оплодотворение происходило естественным путём и Серёженька, эякулировал не в баночку, а в меня. И мне плевать, что он гей, и что к тому же женат или замужем, не знаю кто там у них сверху – это всё отговорки.
– Простите, Тамара Сергеевна, но при всём уважении к Вам мы вынуждены Вам отказать. У нас не публичный дом с самыми дорогими жрецами любви, а спермобанк. И такие встречи мы не организовываем.
– Если у Вас нельзя, организуйте это действо у меня дома, – настаивала Тамара, – я создам все условия, Вы получите круглую сумму, и никто не узнает об этом исключении из Ваших никому не нужных правил.
– Дело не в деньгах, а в нашей репутации – мы ей дорожим. Что будет, если мы перестанем соблюдать правила? Не знаете? Всё разрушится, а всё начинается с мелочей. Я думаю, даже Вы не захотели бы, допустим, заплатить за гены одного из самых сильных спортсменов, а получить болезни какого-то наркомана. Тамара Сергеевна, мы Вас не заставляем сотрудничать с нами, и если Вы не хотите соблюдать наши правила, то мы Вам ничем помочь не сумеем.
А условия пытались нам диктовать почти все. За некоторыми «вкладами» нашим сотрудникам приходилось ездить на другие континенты и упрашивать буквально стоя на коленях… и на локтях. Да, ведь некоторые не могли себе позволить рукоблудить по каким-то причинам, и у нас были опытные сотрудники и сотрудницы, которые помогали добывать семя. По трудовой они у нас проходили как доярки. Были и экспресс заказы, когда клиентки не хотели, чтоб семя замораживали. В общем, хватало всяких.
В конце рабочего дня меня позвал мой заместитель. Оказалось, что один из наших наблюдательных лаборантов не в первый раз замечает, что наши герметические материалы, запертые в сосуды, типа – баночки, стоят не так как он их оставляет. Что он не верит в мистику, но баночки определённо меняют своё местоположение, проверено месяцами. Он спрашивал у других лаборантов, но никто ничего не трогал. Он долго не решался подойти и сказать, ведь дорожит своим местом, и боится, чтоб его не приняли за сумасшедшего, ведь он напротив, наумзашедший.
Заместитель проверил камеры. И то, что он увидел, его шокировало. Камеры хранили записи всего два месяца, и он пересмотрел их все в ускоренной перемотке. Затем перезвонил бдительному сотруднику, и поинтересовался когда впервые он заметил неладное. Оказалось, что около двух лет назад. На камерах было явно видно, как Виктор Андреевич ежедневно подменял баночки с семенем, причем делал это строго по какому-то алгоритму и побывал, скорее всего, во всей спермотеке. Все решили, что его план был превзойти Чингисхана по количеству детей.
Я вызвал руководство на срочное совещание, ведь с проблемой нужно было что-то делать.
Руководство после длительного совещания решило оставить семя Вити, ведь выкинуть всё (или заменить обратно на оригиналы) нельзя просто по финансовым причинам. Обнародовать информацию было бы полным крахом. Да и что было бы Витьку? Он ведь больной? Не вылечат же его за это? Я же хотел уволиться, но руководство меня опередило и уволило. У Виктора Андреевича взяли мазки на ДНК. Хотели постепенно, чтоб не вызвать подозрений и лишних вопросов заказать экспертизу всех «вкладов», и выявить нежелательные образцы.
