— А? Ну да, помню, конечно. — Немного отдышавшись, ответила я. — И помоги мне ополоснуться, а то я совсем вспотела.
— Ой, да, взопрели вы знатно. Но мыться некогда, времени осталось только на завтрак. — Всплеснула руками служанка.
— Да я не прошу меня мыть, так, сполосни из ковшика, и хватит. — Вытерла я пухлой ладошкой пот со лба.
Умывание прошло быстро и без эксцессов, как и одевание. К немалому моему облегчению, здесь в моде были платья простого широкого кроя, перехваченные под грудью лентой. Меня подобный фасон просто спас! Понимаю, что смотрелась я в нем, как бегемот, но было бы гораздо комичней, если бы у этого бегемота была перевязана ленточкой талия, вернее, то место, где она по всем правилам должна была находиться. Но чего нет, того нет. Да и отсутствие корсетов радовало неимоверно, потому что я даже не берусь представить, как нужно было бы меня в него затянуть, чтобы вышло нечто похожее на женский силуэт.
Вот такая посвежевшая и, как я себя тешила, похорошевшая, я спустилась на завтрак, где меня уже ждали гурьевская каша[1], несколько видов пирогов, свежеиспеченный хлеб, масло, творог с медом, вазочки с вареньями, простокваша, взвар и, как вЫшенка на торте — сладкий кофе со взбитыми сливками.
— Доброе утро! — поздоровалась я со всеми прежде, чем втиснуть свою уже не раз упомянутую попу на стул.
— Доброе утро, дорогая! Ты сегодня так хорошо выглядишь! Настоящая красавица! — кажется, даже искренне умилилась моя здешняя маменька — госпожа Дарья Сергеевна.
— Да? — не смогла я сдержать удивления. Как, впрочем, и мои братья-близнецы Борис и Василий.
После маменькиных слов их рыжие брови тоже взлетели вверх, а глаза прилипли к моей тушке. Видимо, в поисках тех самых супер-пупер изменений.
— Конечно! — воскликнула она и сурово взглянула на братьев, которые уже собрались что-то ляпнуть. — Только ты немного припозднилась, поэтому на завтрак у тебя не слишком много времени.
От всего изобилия, что было выставлено на столе, лично мне нужно было отказаться. Нет, не совсем, конечно. Чем-то позавтракать обязательно нужно, но не в таком же количестве! Однако стоило мне сесть за стол, как руки сами потянулись и за кашей, и за пирогом, и за хлебушком с маслицем, и за… В общем, остановиться мне удалось лишь, когда я очередной раз словила на себе взгляды братьев. Уж не знаю, чего в них было больше — какой-то опаски или интереса, присущего ветеринарам, потому что в их глазах просто читалось «сколько же это животное сможет съесть?!»
Невольно подавившись, чем сильно перепугала родителей, я отодвинула тарелку, вытерла салфеткой рот, скосила вниз глаза и, насколько позволял второй и третий подбородки, проверила чистоту платья — бывали уже случаи непреднамеренного свинства — и, с трудом отодвинув стул, встала. Да-а, до элегантности и плавности движений в этом теле мне как до луны. А потому, очередной раз пригорюнившись и подавив желание броситься к себе в комнату и залечь тюленем на кровати, чтобы меня никто не видел и не слышал, решительно сказала:
— Я готова.
— Доченька, твое стремление попасть поскорее на церковную службу похвально, но ты уверена, что закончила завтракать? — забеспокоился отец, видимо, удивленный, что по их обычным меркам я так мало поела.
— Уверена, — буркнула я и решительно направилась в коридор, где служанка выдала мне легкую накидку и соломенную шляпку.
