– Кому нельзя? Хм… – задумался Дима. – Я, вообще-то, не врач, конечно, но если судить по общему действию… Вообще-то, насколько я знаю, его как раз некоторым сердечным больным и нельзя назначать. Хотя лекарство это, как говорят, от сердца. Но общее действие его таково, что оно давление понижает. Соответственно, тем, у кого и по жизни давление низкое, его назначать противопоказано. С сердечной недостаточностью тоже нельзя, с сахарным диабетом. И еще с общим наркозом пропранолол тоже очень плохо сочетается. Если и то, и то применить, пациент может вообще навсегда в нирвану отъехать. Ну, про алкоголь я уже упоминал.
– Это да. С алкоголем из лекарств, насколько я знаю, вообще мало что сочетается. А вот еще тебе вопрос на засыпку. Можно ли человека накормить такими таблетками незаметно для него самого? Хотя бы теоретически? Добавить в еду, например?
– Теоретически можно, – бросив проницательный взгляд на полковника, ответил Дима. – Только у некоторых препаратов вкус довольно неприятный. Таблетки ведь разные есть, не только именно пропранолол. Он как действующее вещество идет, а названия разные могут быть. И, в зависимости от добавок, соответственно, разный вкус. Есть и горькие, и всякие. Но если пища, скажем, со специями, а вкус у таблеток не слишком выраженный… теоретически, думаю, можно. А что, есть подозрение, что этого уэсбэшника отравили?
– Подозрения у меня разные есть, но поскольку все они в стадии проверки, я их пока ни с кем не обсуждаю.
– Понял, не дурак, – усмехнулся Дима. – Только что до алкоголя, это навряд ли насильно кто-то влил.
– Да, наверное, – задумчиво произнес Гуров. – Хотя лично я знаю очень многих, кто просто в виде пищевой привычки употребляет стопочку за обедом. Так что в некоторых случаях никакое насилие и не нужно. Бывай, Дима!
– До свидания, Лев Иванович. Заходите, если что.
– Если что, зайду.
Выйдя из лаборатории, Гуров сел в машину и набрал номер Кирилина.
– Еще раз здравствуй, Иван Демидович. У меня к тебе вопрос, как к руководителю следственной группы. Ты должен быть в курсе, раз уж курируешь это дело. Там у Тимашова в квартире аппаратуру сняли уже?
– Должны. По крайней мере, утром мне докладывали, что ребята из службы исполнения наказаний на место выехали. Ведь это они занимались установкой. А что ты хотел?
– Хотел видео посмотреть за два-три последних дня. Чего они там наснимали, эти камеры. Сенсаций, конечно, не жду, но, думаю, будет полезно. Кто знает, может, мелочь какая-нибудь интересная мелькнет.
– Добро! Я сейчас созвонюсь с ними, узнаю, как там дела, и перезвоню тебе.
Идет?
– Идет. Да, и еще. Кто обнаружил труп?
– Жена. Она пришла вечером готовить ужин, и… вот.
– Ясно. А забирали твои?
– Забирали мои. Точнее – оформляли.
– Да, я как раз об этом. Обыск производили?
– Само собой. Все как полагается.
– А изъятое? Есть что-нибудь?
– Например, похожие препараты в аптечке?
– Прямо в корень зришь.
– Нет, Лева, таблеток пропранолола мы там не нашли. Сердечных больных в этой семье, похоже, не было. Разве что валидол обнаружили, да и тот, по-видимому, на всякий случай лежал.
– А вообще изъятое имеется? Подозрительные предметы, личные записи?
– Практически ничего. Подозрительных предметов там, пожалуй, не могло быть просто по определению, сам понимаешь – видеокамеры везде, ничего подозрительное не скроется. А что до личных записей… приобщили мы один блокнотик, да и то, честно тебе скажу, для морального удовлетворения больше.
