– Чтоб не казалось, что зря ходили?
– Типа того. Он у меня к делу приобщен, если интересно будет, можешь потом посмотреть. Так насчет видеоматериалов звонить мне?
– Да, конечно. Я с нетерпением жду возможности посмотреть интересное кино.
Через несколько минут Кирилин перезвонил и сообщил, что спецаппаратура, установленная в квартире Тимашова, снята, и долгожданное «кино» Гуров сможет посмотреть очень скоро.
– Они обещали карточки привезти в течение часа, – сказал Кирилин.
– Карты памяти?
– Да, их. Их ведь все равно к делу прилагать, так что можешь к смежникам нашим не ездить. Весь сервис «на дому» получишь, не выходя из кабинета.
– Ну, насчет «не выходя из кабинета», это я бы поспорил, – усмехнулся Лев. – Но в целом – рад. По крайней мере, не придется лишний раз ехать на другой конец города, – вполголоса добавил он, нажимая на сброс.
В связи с приближавшимся окончанием рабочего дня транспортные потоки на столичных магистралях уплотнились. Поэтому полковник добрался в Управление практически одновременно с сотрудниками из службы исполнения наказаний, доставившими видеоматериалы, и ему не пришлось ждать.
– Я у вас как передаточное звено, – усмехаясь, заметил Кирилин. – Принял-сдал. Хоть впечатлениями потом поделись. За все время, что веду это дело, это первый материал, который не я первый смотрю.
– Ладно, если будет «клубничка», опишу в красках, – улыбнулся в ответ Гуров.
Но «клубнички» на видеозаписях не было. Если верить съемке, дни арестованного проходили довольно скучно и однообразно. Подтянутый темноволосый мужчина средних лет, по-видимому, заранее определил для себя режим на этот нелегкий период своей жизни и неукоснительно его придерживался.
Утром, после обычных гигиенических процедур, он в течение часа занимался физическими упражнениями, потом завтракал, потом либо читал, либо смотрел телевизор. Иногда что-то записывал и как будто над чем-то размышлял.
Ничего подозрительного в квартире действительно не происходило, и за последние три дня перед смертью, записи которых решил отсмотреть Гуров, Тимашова не навещал даже адвокат. Только жена, миловидная белокурая женщина, аккуратно являлась каждый вечер с пакетами продуктов.
В свете недавнего разговора с Димой именно этим продуктам полковник уделил особо пристальное внимание.
Видеозапись последнего дня жизни Андрея Тимашова свидетельствовала, что завт-рак его состоял из классической яичницы с ветчиной и чашки кофе.
Но за обедом, разогрев суп, Тимашов щедро влил в свою тарелку некую густую смесь из небольшой баночки, в каких обычно продают различные соусы.
Остановив просмотр и увеличив кадр, полковник смог прочитать надпись на этикетке. «Аджика по-кавказски» – вещали сочные, ярко-красные буквы.
– О черт… – пробормотал себе под нос Лев, припоминая подробности разговора с «молодым специалистом». – Как он там говорил? «Если пища со специями, а вкус у таблеток не слишком выраженный»? Так, кажется? Что ж, как минимум пища со специями здесь налицо.
С содроганием следя за тем, как Тимашов в самом буквальном смысле «хлебает ложками» предполагаемую отраву, Гуров вскоре стал свидетелем новой «душераздирающей» сцены.
Доев суп, Тимашов положил себе на тарелку картофельное пюре и котлету и вновь густо залил этот натюрморт ярко-красной смесью.
– Черт, черт, черт! – бессмысленно повторял полковник, следя за тем, с каким удовольствием Тимашов поглощает снедь. – Парень, похоже, любил остренькое. И кажется, кроме его самого, об этом знали еще некоторые.
