– Где мы? – спросил Миша.
– В Чистилище. Посмотри наверх: там Рай. Посмотри вниз: там Ад. Вот туда-то мы и пойдем. Видишь, во-он там спускается лесенка?
Я показала ему на старинные ступени, уводящие в подземные глубины. Конечно, куда проще сорваться вниз: технически мы мертвы, больно не будет. Но, боюсь, Мише еще жить и жить с воспоминаниями об этом месте. Его разум может не выдержать сильных переживаний. А мне надлежит вернуть светлого в целости и сохранности, если я хочу получить амнистию. Я показала рукой на спиральный спуск. Он не гарант безопасности, но все лучше, чем полет в кровавую пропасть.
– Как будешь готов, спустимся вниз. Там поищем покои Ренафрагота, моего знакомого. Он должен знать, где сейчас привидение вместе с кортиком. Так что осматривайся, и пойдем.
– Я готов, – перебил Миша.
Зря он так. Ему бы привыкнуть, перестроиться, а он рвется в бой. Ладно, это его выбор. Мне с ним детей не крестить.
– Идем.
И мы начали спуск по ветхим ступенькам.
***
Разумеется, впереди шел Миша. Он оставался светлым, не смотря на то, что умер и спускался в Ад с некромантом. Для него я все равно была девушкой, и меня следовало защищать. Не скажу, что мне это не нравилось.
Мы продвигались вперед осторожно. Старинные ступени не внушали доверия. Да, мы мертвы, но кто сказал, что мертвым нравится, когда опора уходит из-под ног? Так что шли мы неторопливо. Лишняя потеря времени встанет боком, когда на земле начнет вставать солнце. Когда там день, здесь, в царстве мрака, все замирает, забивается в дальний угол, и приходится ждать вечера, чтобы продолжать двигаться. Я собиралась сказать об этом Мише, как он резко остановился, посмотрел куда-то вперед, и, когда я едва на него не налетела, бросился бежать вниз. Неплохо: стоит только подумать, как мысль воплощается.
– Ты куда? – возмутилась я и побежала следом. Что-то мне подсказывало, что светлый маг побежал ввязываться в неприятности.
Миша не ответил, да и вряд ли слышал – бегал он гораздо лучше, чем я. Когда, запыхавшись, я преодолела лестницу и ступила на землю Ада, Миша уже дрался с одним из каторжников. Я остановилась и отдышалась.
Каторжники – так мы называем создания, которые мучают грешников после их смерти. Облик у них может быть разный. Например, тот, с которым дрался Миша, был мускулистым мужчиной с капюшоном на голове. Он напоминал средневекового палача, только руки у него были неестественно большие. Топор, которым он медленно рубил стонущего грешника, мелькал вокруг Миши с невероятной скоростью.
В руках у Миши появился сияющий белым светом меч. Черт, хотела бы и я уметь протаскивать в Загробный мир предметы, которые не были со мной в момент смерти. Или это привилегия светлых?
Он бился отчаянно и безмолвно, не уступая палачу ни в силе, ни в скорости. Поняв, что противники попались равные, а значит, битва продлится долго, я присела на ближайший камешек. Грешник с кровавой раной в спине, которого пытал палач, жалобно стонал и молил меня об освобождении, но я не обращала внимания. Миша заметил меня краем глаза, отразив очередной удар.
– Помочь не хочешь? – прохрипел он, удерживая скрещенные лезвия в нескольких сантиметрах от своего горла.
– У меня есть более важные дела, – ответила я, рассматривая свои ногти. Ногтям бы еще подрасти. – Скажи, чем тебе помешал этот палач?
– Он рубил человека на куски! Куски срастались, и он снова рубил их! Я не мог так это оставить! – Он оттолкнул палача от своего горла, и они вновь скрестили оружие.
