Корж идет по следу - страница 10

– Поговорите завтра, – успокаивал его Захар Иванович. – Никуда они не денутся.

– Завтра будут другие заботы. А что, если мне отправиться к ним туда?..

– Только этого и не хватало! Неужто мало намыкались за день? Нужно еще ночь ломать. Бросьте-ка, право, эту затею да отдыхайте.

– Нет, Захар Иваныч, отдохнуть я еще успею, а дело не ждет. Пойду.

– Вот беда с вами! Это ведь километра три, если не все четыре.

– Ну и что?

– Да обратно столько же.

– Пустяки!

– И только из-за какого-то разговора с парнишками.

– А это уже не пустяки.

– Много путного они вам расскажут!

– В нашей работе каждая мелочь важна. Пойду, не уговаривайте.

Председатель махнул рукой:

– Как хотите, дело ваше. Тогда возьмите хоть лошадь. В седле-то ездите?

– Умею.

Захар Иванович сходил в чулан, принес брезентовый плащ:

– Оденьте, а то ночью прохладно в полях, да и от реки сырость.

Корж поблагодарил.

На конном дворе ему вывели председательского жеребца Орлика. Алексей Петрович взял из рук конюха седло:

– Дайте-ка я сам.

Конюх недоверчиво посмотрел на него:

– А сумеете?

– Как-нибудь, – улыбнулся Корж и ловко вскинул тяжелое, военного образца седло на спину коня.

Конюх придирчиво следил за всеми его действиями, а после сам тщательно проверил седловку. Придраться было не к чему. Он, удовлетворенно хмыкнув в бороду, заметил:

– Стремена, вроде, коротковаты.

– Ничуть. Как раз по мне.

– Ну, коли так, то в добрый час.

Корж выехал со двора.

Орлик бежал резвой размашистой рысью, словно знал, что впереди его ждет сочная трава и целая ночь отдыха. Алексей Петрович мерно покачивался в седле, думая о своем.

Закат еще не померк, на западе горели и никак не могли догореть оранжевые полосы вечерней зари, а с востока серой пеленой надвигалась короткая летняя ночь. Над землей курился туман – ложилась роса. За рекой кричали коростели. Из далекого бора чуть слышно доносилось тоскливое гуканье филина. Где-то на Волге по-деловому, басовито прогудел пароход.

Алексей Петрович придержал Орлика и достал папиросу. Спичка на короткое время ослепила глаза. После нее ночь показалась темней. Но это ощущение скоро прошло, и Корж по-прежнему довольно отчетливо видел дорогу, вплотную подступившие к ней поля и силуэты деревьев, маячивших впереди.

Скоро Алексей Петрович поровнялся с оградой сада. Здесь тишина не нарушалась ни шорохом, ни звуком. «Сторож, верно, спит. Караулить теперь нечего», – подумал Корж и оглянулся на сторожку. Ее окружала темнота.

Уха была готова. Котелок осторожно сняли с тагана и на его место повесили большой закопченный чайник. Ребята достали ложки, хлеб и кружком уселись у дымившегося душистым паром котелка.

В это время с дороги послышался конский топот.

– Кто-то едет, – поднял голову Васька Балахонов, четырнадцатилетний белобрысый парнишка, не по годам рослый и ловкий. Старшие в шутку называли его бригадиром ночного, но шутка шуткой, а Васька любил и знал свое дело и к работе приводил лошадей отдохнувшими, сытыми. Видя, что парень не ради забавы каждую ночь гоняет в ночное, правление стало начислять ему трудодни.

Топот приближался. Вот он стал глуше, значит, ездок свернул на луговину.

– К нам! – Васька отложил ложку, взял в руки старенькую берданку, лежавшую рядом, поднялся на ноги. – Э-эй, кто едет?!

– Свои! – долетело в ответ. Из темноты вынырнул всем знакомый Орлик. Но в седле сидел кто-то чужой, и ребята молча и настороженно смотрели на него.