– Так ты деревенский? Почему в охране, тебе прямая дорога на агрокафедру. Иди домой, считай, что сдал дела, оповещение давно на автоматике искусственного разума. Назначаю тебя экспертом. А мы-то монархов мучаем, чтобы вспомнили вкус настоящего хлеба, овощей.
– Я и так дома работаю, а с кафедры меня поперли, сказали, что нет соответствующего образования. А я весь от земли, от сохи, меня учить не надо, как хлеб сеять, как испечь.
– Сплошной формализм, а не наука… Стоит ли удивляться обрушению цивилизации?
– Да, Академик, формализма больше, чем науки, неужели вам, городским, этого не было видно? Любой мужик это шкурой чувствовал, что нельзя так насиловать природу. Земля рождает хлеб, она дает жизнь всем существам. Металл ржавеет. Золото не родит детей. Мы должны любить всё живое.
– Послушай, мужик, а где ты живешь? Могу я тебя увидеть?
– Приезжай, пожалуйста. Мы у старых ворот живем, увидишь сторожку КПП, проходи через нее. Мы землю-то расчистили, сад-огород развели за оградой, жена пирожков напечет.
– Как так?! За оградой? И не страшно было начинать?
– А чего страшиться-то? Жизни? Что ж мы ее не видели, что ли? Будем рады, приезжай, Академик. Давно я хотел поговорить с умным человеком. Поэтому и вышел на экстренную связь. Приезжай, вон кошки умываются, гостей ждут.
– Какой маршруткой к вам лететь?
– Да никакой, пешком иди, не бойся. К нам никогда никто не прилетал, здесь даже малой посадки нет.
Академик спустился в наземный гараж института, сел за руль автомобиля утилизаторов, не объясняя ничего, приказал открыть ворота и следом отправить по всем улицам просто уборочные машины, без химобработки.
Сын выпрыгнул из тихолета, коротко обнялись, он протянул пакет, предложив быстрей переодеться.
– Мам, сначала, как юбку, продень через себя, потом сам костюм, а с бахилами я помогу, когда будешь готова.
– Сынок, там перекуси с дороги, я стол накрыла, сынок, – она радостно защебетала. Милли и Макс вышли из хижины, кошка Удача выскочила следом, она сразу запрыгнула на плечо, узнала, соскучилась.
– Какой стол, мам? Эвакуация уже началась, – он ответил, удивленно осматриваясь. Под раскидистым деревом бревнышки были, он присел, увидел чипсы, похрустел. Милли подошла к нему и каркающим «мау-мар-мар-мау» обругала его, а кот терся у ног, просясь на колени…
– Что Милли говорит, мам?
– Она ругается, спрашивает, где ты был, непослушный ребенок? А что ты так торопишь, я думала, ты погостишь. Что это за юбка? Не держится совсем.
– Это дезинфектор, грубо говоря, ее потом на ДНК-тестирование отдадим. Что так долго, мам? Что ты говорила о диких зверях? Где они?
– Вокруг, ты не делай резких движений, им это не понравится. Посидим, поговорим, они привыкнут. А где команда твоя?
– Тоже вокруг, вокруг острова, в воздухе, в реке. Сканируют, пробы берут, клетки сгружают, скоро подгонят.
Маман вышла из хижины изумленная, хвосты потянулись за ней, она присела на другое бревно.
– Какие клетки, сын? Для транспортировки? А ты препарат привез? Немного успокоительного и всё обойдется без стресса для них.
– Да, вот, разведи, сама прикормишь?
– Сама попробую и потом прикормлю… Значит, меня проверять будут… Это понятно. А вот ферма? Она цела?
– Нет… Ожидается, что северный поток смоет и мегаполис, и нашу дачу, и этот остров окажется ниже предполагаемого уровня воды. Надо начинать, мам…
– Погоди, почему нас не искали? Если у нас нет дома, куда ты хочешь нас эвакуировать?
