– Уже два лета Малуша у Сванхейд живет, – заговорил Асмунд, приходя на помощь воспитаннику. – Сванхейд сама за нею посылала внука, Берислав Тороддович ездил, из леса ее добыл с дитем и в Выбуты привез, а потом в Хольмгард забрал. Сванхейд ее у себя жить оставила, хотела замуж выдать. Теперь уж выдала, поди. А дитя у нее княжье. И как объявили тамошние мужи, что надобен им князь Ингварова рода и на том будут стоять, то и решил князь дать им своего сына. Княжеским именем его нарек – Владимир. На руки дал[5] Дедомилу, Требогостеву сыну, отчиму его, нарочитому мужу из Словенска.
– Сын Малуши… теперь князь в Хольмгарде? – медленно выговорила Эльга.
Сама при этом не верила ни одному из своих слов, как если бы ее заставляли произносить что-то вовсе нелепое.
– Истинно так, – кивнул Асмунд.
Эльга сглотнула. Было чувство, что она падает, с треском проламывая пол гридницы и саму грудь земную. Хольмгард… Родовое гнездо Ингвара и Олава, его отца, старейшее и сильнейшее гнездо руси на славянских землях, которые теперь уже сами зовутся Русской землей – а пошло это имя оттуда, из Хольмгарда и Ладоги-Альдейгьи. Там сама она, Эльга, намеревалась править, когда выходила за Ингвара, но потом удалось сделать больше: объединить Хольмгард и Киев в одних руках. Пришлось приложить усилия, чтобы Хольмгард не ушел младшим детям Сванхейд, но Мистина справился с этим – совсем еще молодой, двадцатитрехлетний. И вот теперь там княжит… сын Малуши? Побочный, позорный сын… На престоле Олава – сын бывшей ключницы Малуши! Да что же такое там случилось, что к этому привело, если Святослав согласился на такой урон чести, на раздел владений, которые получил в целости? Если теперь сообщает об этом как о самом простом деле, которым якобы сам доволен? То, что этот ребенок родился и пока жив, само было довольно плохой новостью. Но чтобы отдать ему престол Олава – это не укладывалось в голове.
Она, Эльга, всю жизнь свою посвятила тому, чтобы сохранить единство Южной и Северной Руси. Пожертвовала ради этого собственным счастьем – чтобы теперь сын взял и бросил это дорогой ценой купленное единство в руки сыну рабыни, как деревянную игрушку?
– Что… случилось… почему… ты это сделал? – с трудом выговорила Эльга. – Почему… решил без меня?
Она откинулась на высокую мраморную спинку троноса – накатила слабость, руки похолодели. Испугалась, что ее сейчас прострел разобьет – что умрет, так и не узнав правды. Глубоко дышала, стараясь успокоиться. Только бы никто не полез к ней раньше, чем все выяснится.
– Русь Хольмгарда и словене Поозерья требовали себе князя, – повторил Святослав. – Я, мол, редко бываю у них, неугодно им без князя жить. Я дал им князя. Но он – мой сын. Будет платить мне дань и людей в войско давать. Прежние договоры сохраняются, как прежде были.
– Но почему этот… Малушин сын? Двухлетний… Ведь есть Берислав… Улеб, наконец.
Эльга было слегка окрепла духом: если уж в Хольмгарде так нужен свой князь, вот был отличный случай воздать Улебу за его потери и восстановить его положение!
– Берислав – не потомок Ингвара, – высокомерно сказал Святослав. – Сама Сванхейд не согласилась бы.
– А Улеб? – Все яснее осознавая, какой неудачный выбор был сделан, Эльга снова подалась вперед. – Надо же было послать за ним в Выбуты! Он – зрелый муж, человек умный, достойный, добрый – его бы все там полюбили! Он тоже сын Ингвара! Из него вышел бы превосходный князь!
