Кощеева гора - страница 52

Величану Лис видел – она-то оставалась дома и принимала гостей, пока Лют был на севере. Даже было думал, что это новая жена самого Мистины, сменившая знакомую ему Уту, – такая была бы и князю впору.

Слушая Люта, Лис бросил быстрый взгляд по сторонам. Болва предупреждал, что ему ни в коем случае нельзя являться на Свенельдов двор и показывать, что у него есть какие-то дела с Мистиной. Тогда и Люту не надо бы стоять с ним на виду у всего Подола и Киевой горы! Его, что ли, не предупредили?

– Ты Болву-то видел? – спросил тем временем Лют. – То есть Бьольва. Он тоже здесь, на Олеговой горе живет. Женился тоже – давно уже.

– Виделся я с Бьольвом. Он мне все рассказал, – с намеком сказал Лис, надеясь, что Лют опомнится.

Или младший брат воеводы в это дело не посвящен? Одно дело – дорогой кафтан, серебряная гривна и хороший конь, но полное доверие – другое.

Но нет – лицо Люта сразу омрачилось, улыбка исчезла, глубоко посаженные глаза сердито сузились.

– И что ты об этом думаешь?

– Думаю… – Лис поколебался, не желая сказать слишком много, – что такой большой человек может себе позволить… усмирять своих врагов так, как считает нужным.

– Вот как? – Лют бросил на него ожесточенный взгляд, его дружелюбное оживление угасло. – Ничего себе! Это был внук твоего прежнего господина, и его убийство ты считаешь дозволенным? Как мелкая шалость, того коня в корягу!

– Какое убийство? – У Лиса мороз пробежал по хребту от ощущения опасной лжи. – Он сказал, пара стрел мимо, бережатому руку оцарапа…

– Оцарапали! Они убили и самого Улеба, и двоих бережатых, Гисли и Рауда! Ты бы видел… Я видел тела прямо на месте, при мне их подняли, когда осмотрели. Улеб лежал в воде, он был изрублен, как… как… – Лицо Люта исказилось от ярости. – Эти бешенцы его рубили в три меча, уже упавшего! Там было такое месиво… меня чуть не вывернуло, а я с семнадцати лет повидал… Его хоронили, голову в плащ завернули, показывать было невозможно!

– А Бьольв… – начал Лис, уже поняв, что Лют говорит о каком-то совсем другом деле.

– Этого придурка там вроде бы не было. Хотя тролль его знает. Игмор с двумя братьями, еще там кое-кто – всего их было семеро, этих угрызков. Ты их не знал, они в твое время еще мальцами были. Это все сыновья Ингваровых старых хирдманов.

– А Улеб… это старший сын Мистины?

– Ну да! Чего там Болва тебе наболтал, я не знаю, это он своих выгораживает. Хотя ему-то хорошо, лучше всех: как Игморова братия сгинула, он теперь у князя первый человек, ётуна мать.

– Кто?

– Да Болва! Бьольв наш. Он с того самого лета в гридях был, от Ингвара к Святославу перешел, женился там же, на Хрольвовой дочери, чтобы совсем уж своим стать и прошлое все загладить. И Святослав их выгораживает: дескать, никто не знает, как там все было, Улеб с двумя парнями сам себя зарубил в три меча, а Игмора с братией водяницы увели.

– Да… – осторожно согласился Лис. – Бьольв мне туману напустил, я ничего не понял… Но раз уж мы с тобой так удачно встретились, может, ты мне расскажешь толком, как все было на самом деле?

Успокоившись, Лют охотно принялся рассказывать. Лучше него никто и не знал подробностей этого дела, разве что Малфа, которая тогда разбудила его на заре и рассказал, что его племянник убит. Он видел тела, как они лежали на месте гибели, видел пятна крови и следы на траве и песке. Лис внимательно выслушал, но о Болве и своих разговорах с ним не упомянул ни словом. Он еще слишком мало знал, чтобы делать выводы и что-то решать, но уже было совершенно ясно: его пытались использовать в чужой игре, завязав ему глаза. Болва от имени Мистины посулил ему серебро за выстрелы в кого-то, но еще не сказал в кого. А теперь выясняется вдруг, что Мистину и самого князя Святослава разделяет – или связывает? – кровная вражда и обязанность кровной мести. И его, Лиса, с его людьми пытаются засунуть в самую середину этого смертоносного вихря.