– Понимаешь, до меня дошли слухи, что отряд, который пытается найти нас, возглавляет один из моих побратимов, – с грустью и злобой в голосе произнес воевода.
– Вот так дела. Теперь мне стала ясна причина твоих печалей, – с пониманием произнес старик.
Морибором звали его когда-то. Мы обучались воинским премудростям у старшего воеводы тогдашнего государя, деда нынешнего правителя. Не раз и не два мы сражались бок о бок супротив врагов нашей земли, делили кров и хлеб. Но судьба развела нас по разные стороны. Он остался служить во дворе княжеском в столице, а я уехал на пограничную заставу. В те времена было неспокойно, кочевники из степей часто нападали. Так и разошлись наши пути-дорожки.
Мы виделись лишь однажды, когда я был с поручением в столице. Мы встретились с моим сердечным другом. Как водится, сели в корчму, ели, пили, говорили. Почитай семь лет не виделись. Он поведал мне, что стал помощником воеводы Царьграда. Я был рад за друга.
Тогда же он рассказал мне, что властитель наш влюбился в дочку царя заморского, но получал от неё отказ за отказом. Наш княжеч словно голову потерял, днями и ночами только о царевне и думал. Не привык он получать отказы и уже хотел взять её силой, но она выдвинула условие – мол не может она с язычником под венец идти.
Обсудил это владыка с боярами своими, не все были рады его решению. Но кто ж князю перечить рискнет? Пригласил он послов да люд ведающий из чужих земель, провели ритуал мерзкий. Покрестили князя и нарекли его именем иноземным Владимиром, а за ним окрестили и знать городскую, да всех желающих. А через месяц свадебку сыграли.
Всё бы хорошо, но князь с того времени словно сам не свой стал, слово супротив супружницы сказать не может, будто околдовала она его. Вскоре стольном граде начали людей крестить супротив их воли, да храмы старых богов рушить, а на их месте иноверцев святилища возводить. Кто сопротивлялся, по первой розгами секли, а позже начали из города изгонять.
Долго мы ещё сидели и разговоры разговаривали да думы думали. На следующее утро с тревожными новостями я и убыл из столицы обратно на заставу. С тех самых пор я не видел своего товарища. И теперь, спустя столько лет, видать, свидимся снова мы, – с задумчивостью в голосе поведал воин.
– Не печалься, Колояр! Как решили боги, так и будет, а сейчас тебе стоит отдохнуть. От тебя сейчас не много проку, ты совсем устал.
– Твоя правда, старче! – ответил воевода, потерев уставшие глаза, и, допив отвар, направился к своему шатру.
Утром Лукьян проснулся в полном изнеможении. Всю ночь ему снилось, что он сражается с огромной мышью, а все вокруг смеются над ним, не стесняясь в выражениях и колкостях.
– Бррр… Мышака проклятая, – подумал юнец, – всякая ерунда в голову лезет.
Он тяжело поднялся с кровати и оглядел комнату. Это было просторное помещение внутри святилища, куда послушники определил всех детей. Помимо Лукьяна в комнате было еще три кровати, которые сейчас пустовали. Каждое утро всем детям раздавали задания, чтобы они не страдали дурью со скуки. И сегодня малец должен был отправиться к травнику, дабы получить список дел на день.
Одевшись и стряхнув остатки сна, мальчишка побежал к знахарю, который жил в лагере за стенами храма. Это был невысокий пузатый мужчина с небольшим животиком, круглым веселым лицом и носом картошкой. На лбу у него было большое родимое пятно в форме кляксы, а светлые волосы торчали в разные стороны, делая его похожим на ежа с длинными иголками.
