Кошка и Токио - страница 6

На одном из сеансов Кентаро почти весь вечер тщательно искал кошку, высматривая ее на улицах и переулках, однако та нигде не проявлялась. Тогда, словно теплой водой, его окатила волна облегчения: должно быть, существование этой кошки с самого начала было лишь плодом воображения.

Однако стоило его взору скользнуть по кварталу Роппонги, как сердце снова ёкнуло: кошка была здесь. Выходила из метро. Причем высоко задрав хвост, как будто дразнилась.

В тот день он сумел кое-как, небрежно поработать над татуировкой всего лишь полчаса, после чего Наоми потребовалось уйти.

Когда Кентаро почти заканчивал свой долгий труд, он понял наконец, что должен сделать. К тому времени у него под глазами пролегли темные круги, он потерял аппетит, едва заставляя себя проглатывать пищу, и сделался тощим как скелет. Белесая щетина выросла в лохматую неухоженную бороду, а глаза, точно две капли черной туши, глубоко запав в глазницы, рассеянно скользили по стенам салона.

Обычно Кентаро почти не выходил на улицу и вообще избегал общества. Бóльшую часть свободного от работы времени он проводил в интернете или рисовал и раскрашивал на бумаге эскизы татуировок. Но вот однажды он решительно двинулся по старинным улочкам Асакусы, на ходу что-то бормоча себе под нос. Шел он чересчур торопливо и с ходу натолкнулся на бомжа в пурпурно-малиновой бандане. Кентаро внезапно вскипел гневом и, не в силах сдержаться, наорал на бродягу, который ему вслед еще долго расточал извинения. У одного известного мастера клинков, у которого Кентаро всегда закупался инструментом, он приобрел нож. Мастер поглядел на него с некоторым недоумением, однако никак не стал комментировать ни изможденный вид своего постоянного клиента, ни тот факт, что Кентаро всегда покупал у него только иглы, а клинки – еще ни разу.

Принеся нож домой, Кентаро хорошенько его заточил. Проверил остроту на пальце – и даже от легчайшего нажатия из кожи выступила кровь. Затем он приклеил нож скотчем к нижней стороне массажного стола – туда, где его не смогла бы заметить Наоми. И стал ждать.

Наконец Наоми пришла на последний (как, во всяком случае, оба они предполагали) сеанс и стала, как обычно, без отлагательств раздеваться. Одновременно принялась рассказывать, как побывала на летнем фестивале фейерверков, показала свою фотографию в нарядной юкате[11], которую выбрала по случаю праздника.

Кентаро кивал и улыбался, делая вид, будто внимательно слушает, и вообще старался вести себя как можно естественнее.

Он на славу поработал и теперь испытывал какое-то головокружительное удовлетворение оттого, что этот кошмар вот-вот закончится. Он завершил затенение последнего участка татуировки на ее руке – вблизи станции Кита-Сэндзю, – затем обвел глазами квартал Асакуса, найдя последний не заполненный тушью пятачок – крышу его собственного тату-салона. Провел пальцем путь от ворот Каминаримон возле храма Сэнсо-дзи до своего заведения.

Вот теперь он и сделает то, что задумал: напишет свое имя на крыше салона, заявив тем самым, что татуировка полностью закончена. После чего достанет нож и…

Однако стоило ему взяться набивать свое имя, как он увидел, что та самая кошка на татуировке сидит прямо перед его салоном. И тогда – с леденящей душу ясностью – он понял, что если оторвется от татуировки на спине Наоми и выглянет за дверь, то увидит сидящую там кошку, пытливо глядящую на него своими зелеными глазами.