– Если вы так считали, почему пустили ее в свою квартиру?
– Она жила в душной меблированной комнатушке. Здесь все равно никого бы не было несколько дней, вот я и дала ей ключ.
– А почему вы это скрывали? Даже Бесси ничего не знала.
– Ничего я не скрывала. В пятницу мы с Дайан вместе обедали. Она сказала, что в ее комнате ужасно жарко, я и предложила ей пожить у меня, в относительном комфорте. Если бы я забежала домой в пятницу вечером или увидела бы Бесси, я бы ей сказала. Впрочем, Бесси и так бы все узнала, когда пришла бы в субботу.
– Раньше вы разрешали кому-нибудь пользоваться вашей квартирой?
– Конечно. А почему и нет?
– Говорят, вы очень щедры. И импульсивны, так ведь?
Она снова засмеялась.
– Тетя Сьюзи говорит, что я веду себя как простушка из слезливых сказочек, а я ей отвечаю, что в конечном итоге простушки оказываются в выигрыше. По крайней мере, не заработаешь невроз, копаясь в причинах тех или иных людских поступков и размышляя, не пытается ли вас кто-то использовать.
– Зато могут по ошибке убить, – произнес я. – В этот раз вам повезло.
– Продолжайте, – сказала она со смехом. – Впрочем, мистер Макферсон, не такой уж вы и сухарь. Сколько своих рубашек вы отдали другим людям?
– Я шотландец, – коротко ответил я, не желая показывать, как мне приятно, что она разгадала мой характер.
Она вновь рассмеялась.
– Шотландскую скупость часто преувеличивают. Моя бабушка Керкленд была самой великодушной и щедрой женщиной в мире.
– Ваша бабушка – шотландка?
– Да, из местечка Питлохри.
Надо же! Я слышал о Питлохри. Мой отец родом из Блэйр-Этхол.
Мы пожали друг другу руки..
– Ваша родня была очень набожной?
– Отец – нет. А в семье матери постоянно твердили о первородном грехе.
– Ага! Семейные распри! – сказала Лора. – Только не говорите, что ваш отец читал Дарвина!
– Роберта Ингерсолла[30].
Она схватилась за голову.
– Представляю, какое у вас было детство!
– Только когда мой старик немного перебирал. Все остальное время Роберт Ингерсолл даже не приближался к апостольской половине поля.
– Но имя чем-то притягивало, и, став старше, вы тайком читали его книги.
– Откуда вы знаете?
– Вы решили узнать все на свете, чтобы никто не смог вами помыкать.
И тут я начал рассказывать про свою жизнь. Должно быть, мой рассказ звучал как похождения Фрэнка Мерриуэлла[31] и Супермена вместе взятых, изданные в девяноста девяти выпусках по пять центов за штуку. Макферсон против «Ассоциации производителей молочных продуктов». Макферсон в Вашингтоне. Знаменитая ночь Макферсона в наркоманском притоне. Макферсон внедряется в незаконную брокерскую фирму. Профсоюзный рэкет глазами Макферсона. Убийцы, которых я знал. После этого мы каким-то образом вернулись к детским годам Макферсона. Из грязи в князи или босоногий паренек из Бруклина. Кажется, я описал ей все матчи «Лонгайлендских могавков» с моим участием. Я поведал, как отправил в нокаут Рокко, Итальянского Монстра, и как Спаркс Лампини, который поставил на Рокко, в отместку вырубил меня. А еще я говорил о своей родне, о маме и сестре, что выскочила замуж за босса и стала той еще стервой. Я даже рассказал, как мы все болели дифтерией, и Дэйви, мой младший братишка, умер. Я уже лет десять не упоминал о Дэйви.
Лора сидела, сложив руки на золотистом одеянии, и слушала меня с таким лицом, словно сам Моисей читал ей свои заповеди. Наверное, именно это имел в виду Уолдо, когда говорил об умении тонко польстить.
