Кошмариус и его непридуманные истории - страница 14

– Дружок, какую совесть? Ты сидишь в баре посреди ночи и пьёшь эль! А тебя дома, наверное, ждут.

– Нет у меня теперь дома, – грустно промолвил альраун, но девушку это почему-то не смутило.

– Так и скажи, что переночевать негде, – игриво подмигнула она из-под монокля и окликнула бармена: – Эй, Джо, примем котейку?

Щетинистый бармен наконец оторвался от кружек и кранчиков, чтобы посмотреть на Саймона.

– На кой нам говорящий кот? – гаркнул он басом.

– Он утверждает, что он альраун, – уточнила девушка.

Саймон не знал, что сделать или сказать. Ему было неловко. Игроки, закончившие партию, теперь тоже взирали на него. Кто с интересом, кто исподлобья.

– Не люблю я альраунов! – вдруг резко крикнул один из них, совсем юный усач.

– Эй, полосатый, – окликнул Саймона другой, косматый мужчина неопределённого возраста. – Тебе чего тут надобно?

– Так, ребята, не буяним, – прогрохотал тот толстяк, в которого Саймон врезался на улице. – Это я его привёл! Всё нормально. Парню не нужны проблемы. Он отдохнуть хочет.

Косматый и тот другой, который высказался не в пользу альраунов, не стали спорить. Девушка по-прежнему стояла возле Саймона, и ему казалось, что пока она на его стороне, ничего плохого не произойдёт.

Джо оценивающе поглядел на него, поставил кружку на стойку – до этого он вертел её в руках, протирая то внутри, то снаружи, – и сухо заключил, что Саймон может остаться на ночь, если хочет.

– Мне нужна помощь! – неожиданно для самого себя воскликнул Саймон, обращаясь ко всем сразу. – Помогите мне найти совесть!

Реакцию окружающих едва можно передать словами: такого раскатистого хохота старенькая таверна не слышала уже несколько лет. Словно гром раздался посреди тихого спокойного неба. Продолжительный рокочущий гром.

Волшебным образом обстановка, совсем недавно несколько напряжённая, вошла в какое-то сверхвесёлое русло. Эль вновь полился рекой. Саймона усадили за сдвинутые столы из чёрного дерева. Игроки решили ещё раз «метнуть банчишко» – меткое выражение всё того же толстого господина в мятом сюртуке. Девчушка носилась на утюгах-роликах от стойки к столам и обратно, забирая пустые кружки и привозя обратно доверху наполненные. Косматый мужчина оказался милейшим рассказчиком неприличных анекдотов, к тому же оборотнем. А усатый юноша, не любивший альраунов, был мелким торговцем с ярмарки на Кривофонтанной площади – весьма безобидным, как понял Саймон, когда опорожнял третью пинту тёмного эля. Верзила по имени Меткий Билли был охотником. Как и тонкий человек в камзоле. Того звали Стэнли Молчаливый. Билли травил байки про охоту, Стэнли лишь изредка вставлял несколько метких фраз в его россказни – впрочем, они были всегда к месту. Смех не прекращался. Вскоре Саймон начал понимать, что эль и усталость, а также пережитый страх дают о себе знать. На одном из рассказов Билли, где-то между подробностями о том, как именно у него заклинило ружьё, когда они ходили на свирепого Сохача6, и как Стэнли не растерялся и кинул в этого зверя невесть откуда взявшееся в их охотничьей тележке копьё, правда не попал, Саймон и уснул.

Увы, окончания уморительного рассказа он уже не узнает, ибо такие подробности можно услышать лишь раз, посреди ночи в старенькой таверне, когда вокруг много эля и весёлых игроков в карты.

Разбудили альрауна звуки, раздающиеся совсем неподалёку от него. Осмотревшись, Саймон понял, что, вопреки обещаниям Джо и миловидной официантки, его не оставили ночевать в таверне. Вместо удобной кровати под ним оказалась поваленная надгробная плита из серого камня. Старая, принадлежащая неизвестно кому. Читать Саймон умел, но надпись на плите была на непонятном ему старинном языке. Не было никаких сомнений – альраун очутился на старом кладбище, которое носило название Великий Погост.