— Она говорила что-то еще? — спросила Зоя. — О смерти Кассиана, например?
— Мы не откровенничали на такие темы.
— Но про Таю и великую любовь она все же упомянула.
— Да, но тогда она рыдала у меня в ногах, умоляя взять на воспитание очередное нагулянное дитя. Она была в ужасном состоянии и забыла, что перед ней ненавистная мать. Или хотела надавить на жалость, чтобы Тая не оказалась в приюте.
— Весело у вас было.
— Ага, — прохрипела Любовь Константиновна, попивая виски. — Так понимаю, Тае все доложишь? Не сейчас, так позже. Аккуратнее со словами будь, сестрица у тебя мягкотелая получилась, сильны в ней гены матери, хотя и отец там был не лучших качеств – такой же восторженный дурачок. Со столь блеклым генофондом не Тае выступать против фон Регенсбергов.
— Мы пока никуда не выступаем, — заметила Зоя. — Топчемся на месте, потому что ты юлишь и жмешь информацию, бабушка. Сомневаюсь, что даже сейчас ты рассказала все. Не будет ли еще сюрпризов, например, с Лютольдом? Мне до сих пор не понятна суть вашей вражды. И мой блеклый генофонд постоянно чует неладное в рассказанной тобой истории.
— Все ты поймешь, не дура.
— Рассказать не проще?
Любовь Константиновна промолчала, как бы говоря – нет.
— Отправляя на поиски Ангелины всех тех детективов, ты не думала разобраться и в смерти Кассиана? В твоих файлах ничего такого нет.
— Это закрытая информация. Расследование вела Комиссия, в официальном отчете три строки, вот их ты и читала – умер в материи сна. Предположительно разум угодил в сети кошмара.
— Это же странно. Могла Ангелина затеять расследование?
— Не думаю. Не в ее это характере – добиваться правды. Ваша мать любила драму и увеселения, она бы просто не смогла… ничего. У нее банально не было связей – куда соваться такому горе-сыщику? Никуда. Только тонуть в слезах и выкидывать детей.
— Или отправиться к фон Регенсбергам на поиски правды.
— Не похоже на Ангелину, — отрезала Любовь Константиновна.
Зоя улыбнулась и тоже выпила виски, залпом целый стакан. К сожалению, это не поможет напиться или хоть немного заглушить раздражение, что она испытывала. Пришлось напомнить себе, что Любовь Константиновна перешагнула за девяносто и имеет право быть ворчливой, зацикливаться на старых обидах и лелеять их. Она имеет право даже ненавидеть дочь за то, что та умерла и не позволила все исправить – этот посыл читался в бабушкиных оговорках. Или Зоя хотела его прочитать?
— Останешься ночевать? — спросила бабушка.
— В другой раз.
— Тае скажи, что репетировать свадьбу – идиотская идея.
— Обязательно передам – уверена, она оценит твое мнение.
— И жениха стоило подобрать получше. Нынешний не защитит от проблем.
— Он их не создаст, а это уже немало.
Зоя села в машину, взятую напрокат в аэропорту, и поехала домой в Цюрих. Всю дорогу думала о новом открытии и всех тех путях, что оно даровало. Цепочка из странной смерти Кассиана и Ангелины складывалась так хорошо, что грех обходить ее стороной. Чутье редко обманывало Зою, а она чувствовала: что-то в этом есть. Но нагромождение семейных тайн настолько плотное и хаотичное, что сложно не запутаться и ухватиться за верные нити.
Для проверки теории стоит навестить Комиссию и поднять старое дело. Если оно закрыто даже для сотрудника отдела специальных расследований… что ж, тогда след точно будет стоить всяческой проверки. То, что столь страстно пытаются скрыть, не может быть скрытым вечно – это закон жизни. На любую тайну найдется любопытный и упорный человек вроде Зои Орловой.
