Исключением был Берт Лапхэм, сын одного из городских коммерсантов с хорошей репутацией и крупным состоянием. Молодой человек окончил колледж и, в отличие от своего отца, имел в городе далеко не лучшую репутацию. Естественно, что во время ухаживания за Родой Форбс эта сторона его характера не выставлялась напоказ, и из показаний можно сделать вывод, что он не был нежеланным гостем в доме. Не похоже, чтобы доктор поощрял его визиты, но то же самое можно сказать и о других молодых людях. И если не считать некоторой ревности, которую он, по-видимому, проявлял ко всем, кто добивался расположения его сестры, то по отношению к Лапхэму он не проявлял излишней недоброжелательности. Таково было положение дел, когда утром 2 февраля 1905 года доктор Форбс встретил Лапхэма на улице и умышленно и расчетливо застрелил его. Лапхэм умер почти мгновенно, не успев ничего сказать.
Доктор был арестован и доставлен в тюрьму. Он не оказал никакого сопротивления, но, как это часто бывает с убийцами, вел себя как человек, который все спланировал вплоть до конкретного момента и свершения, а дальше не было никакой цели. Как только от убийцы избавились, полицейские отправились к нему домой и там, на операционном столе в лаборатории, обнаружили труп сестры. Был вызван судмедэксперт, проведено дознание. Вызвали еще двух врачей, было принято решение о вскрытии. Оно тоже было проведено, и врачи констатировали отсутствие видимых признаков преступления. Неожиданный вердикт вызвал немалое удивление. Врачей спросили, как она могла умереть, да еще в таком месте, и они в поразительном порыве врачебной откровенности ответили, что не знают, и добавили, что, скорее всего, это были проблемы с сердцем.
Не имея доказательств в отношении сестры, присяжные просто предъявили доктору обвинение в убийстве Лапхэма. Выше приведены факты, выясненные на суде; о том, что следует далее, я узнал из уст самого доктора. Вскоре после предъявления обвинения он послал за мной, и в ответ на его просьбу я отправился в тюрьму.
Мне пришлось подождать всего несколько минут, прежде чем его ввели в помещение. Я читал несколько не самых громких статей об этом деле и имел достаточное представление о фактах и человеке, но, тем не менее, был несколько удивлен его внешним видом. Его описывали как человека среднего роста, со смуглым цветом лица, черными волосами с сединой, карими глазами, каштановыми усами и бородой в стиле Вандайк. Все это соответствовало действительности, но не были упомянуты низкий и очень широкий лоб, а также то, что он смотрел на человека ровным, немигающим взглядом близорукого прирождённого исследователя. Он был похож на обеспеченного доктора, занимающегося наукой, и, шагнув вперед, чтобы поприветствовать его, я подумал: "Он может убить ради науки, но не в порыве страсти".
Он невозмутимо приветствовал меня, и мы сели.
– Вы за мной посылали, – сказал я.
– Да, – ответил он спокойным тоном. – Да. Полагаю, вы знаете о предъявленном мне обвинении и о деле?
– Я читал некоторые отчеты. Вы обвиняетесь в убийстве Лапхэма.
– Да. Все произошло примерно так, как пишут в газетах. Собственно говоря, я полагаю, что адекватной защиты не существует.
– Лучше расскажите мне о фактах, – предложил я.
Он пожал плечами.
– Они у вас уже есть, – ответил он.
– Все? – спросил я.
– Нет…, – заколебался он. – Нет, но все, которые могли бы принести вам пользу.
