– Скорее, проблемы с документами, – возразил более опытный Дэн, потирая лоб. Вид у парня был совсем замученный, волосы на висках слиплись от испарины. – Иначе их копы сопровождали бы.
– Шли бы вы спать, навигатор («и заодно меня еще больше не раздражали!»), – проворчал капитан. – Ваша помощь пока не нужна.
– Спасибо, но я лучше подожду, – вежливо отказался тот, сдерживая очередной приступ кашля. – Хочу убедиться, что все в порядке.
Станислав не стал настаивать. Несмотря на поздний час, даже ученые не спешили возвращаться в каюты – бесцельно слонялись по кораблю, обмениваясь малопонятными репликами вроде: «А фосфодезаминазный тест проводили? – Нет, только посев на Зайцеву-Блыгу». Потом еще раз сварили и выпили кофе, по две кружки. Теодор резался в гонки на флайерах, Полина комментировала за спиной. Доктор присоединялся то к тем, то к другим. Дэн дремал в своем кресле, запрокинув голову и свесив кисти с подлокотников. Из машинного отсека изредка доносились скрежещущие звуки, как будто там завелась огромная металлоядная мышь.
Очередь, вопреки мрачным прогнозам, расшевелилась – таможенники, тоже раздосадованные задержкой, удвоили усилия, и, когда транспортнику наконец «дали добро» на пролет, на часах было пятнадцать минут двенадцатого.
– А это не вредно? – боязливо спросила Мария Сидоровна, глядя на медленно проплывающий мимо иллюминатора излучатель, на котором вразнобой мигали огоньки – скорее всего, просто сигнальные. – Что-то меня поташнивает…
Станислав тихо порадовался, что так и не попробовал колбаску.
– Не волнуйтесь, технология абсолютно безопасна, – поспешил успокоить толстушку Вениамин. – И очень точна. Сейчас мы пройдем датчики, пристыкуемся к таможенному катеру, капитан отнесет им документы, уплатит пошлину, и…
– Я пошел, – сообщил Станислав, беря папку под мышку.
– Погоди, я с тобой! – заторопился Вениамин.
– Зачем?
– Ну мало ли, придется договариваться… – размыто пояснил доктор.
Капитан поморщился. Он действительно плохо понимал намеки и ненавидел «подмазывать» чиновников, предпочитая идти на принцип. Чем порой вредил бюрократам, но чаще – себе.
Однако документы, с таким трудом собранные Станиславом, оказались в полном порядке. Через пять минут к ним добавилась пухлая, еще теплая после принтера бумажная стопка – данные со сканера с ценой за каждую позицию. В большинстве граф стояли нули, научная деятельность почти не облагалась налогом, и список разрешенных к вывозу предметов был куда обширнее личного, но, конечно, не беспределен.
– С вас пятьдесят четыре единицы, – подвела итог таможенница таким бесцветным металлическим голосом, что капитан вздрогнул и повнимательней к ней пригляделся: не андроид ли?
– А почему так много? – удивился Станислав, начиная просматривать документы. – По моим расчетам сорок семь выходило. Вон по тем тарифам, что у вас на стеночке висят. Двадцать с корабля, три за оформление, два с полтиной экологический сбор…
Вениамин поменялся в лице (с заморенного серо-зеленого на отчаянный серо-лиловый) и свирепо зашипел другу на ухо:
– Сорок семь, пятьдесят – какая, к чертям собачьим, разница?! Я тебе из своего кармана доплачу, только полетели скорей отсюда! Если до полуночи не вылетим, потеряем в десять раз больше!
Станислав плюнул и прижал палец к идентификационному окошку, подтверждая платеж. Снявши голову, по волосам не плачут, подавитесь вы этими семью единицами!..
