– Отлично, но это не для меня. Так не может продолжаться, понимаешь? Чувствую, что бегаю по кругу без всякой цели, – Дэнни наклонился вперед, и его тень упала на столешницу, подбородок брата зарос темной щетиной. – Прошлой ночью мне приснился сон, Пол. Тот же сон, что снился мне несколько месяцев назад. Я стою в поле, и куда ни посмотрю, повсюду воля. Типа, я могу бежать куда захочу и быть свободным. Но когда пытаюсь, когда начинаю отрывать ногу от земли, чувствую – не могу. Моя нога прилипла. И земля, она засасывает меня, пожирает, как зыбучий песок. Я потею, кричу, пытаюсь выдрать ноги, но не могу. Просто не могу. И тогда я смотрю вниз и вижу почему: там вовсе не зыбучий песок, а рука, гниющая рука, торчит прямо из земли, вцепившись в мою лодыжку пальцами. Лица этой твари я не вижу, но знаю, что там внизу я сам. Закопанный в землю. Это я там, и это я тащу себя в свою собственную могилу.
– Это всего лишь сон, – заверил его Пол.
– Ну, и да, и нет, – сказал Дэнни, снова откидываясь на спинку стула. – В смысле, да, это сон, но еще он символизирует то, что я чувствую. Ты же профессор английского, так что я знаю, тебе нравится символизм, Пол. Мое подсознание велит мне убираться, пока не стало слишком поздно.
– Слишком поздно для чего?
Дэнни пожал плечами:
– Понятия не имею.
– И куда ты собираешься поехать?
– На Аляску, – сказал он.
– На Аляску? – Пол отставил в сторону пиво. – И что особенного на Аляске?
– Ничего, Пол. В том-то и дело. Разве ты не понимаешь? Или… не знаю… может быть, там я. Может быть, я на Аляске. Хотелось бы надеяться.
Дэнни усмехнулся и откинулся еще больше, так что передние ножки стула оторвались от паркета. Пол едва удержался, чтобы не схватить брата, пока тот не опрокинулся. Дэнни провел ладонями по волосам, и это напомнило Полу о том, каким тот был в детстве, простой жест всколыхнул воспоминания о летних ночах, о том, как они глазели на звезды на заднем дворе.
– Я собираюсь найти себя, Пол. Знаю, для тебя это звучит как легкомысленная чушь, но я серьезно. Мне тридцать пять, а я, черт возьми, не знаю, что делать со своей жизнью.
– Ты не найдешь себя, если будешь срываться и уходить каждый раз, когда сталкиваешься с обязательствами.
– Господи, ты говоришь как папа.
– А ты говоришь так, будто бежишь от чего-то, а не пытаешься что-то найти.
Дэнни снова пожал плечами и взял свой бокал:
– Может быть, иногда это одно и то же, старший братец.
Он отхлебнул пива.
– И как долго тебя не будет? – спросил Пол.
– Не знаю. По крайней мере несколько месяцев. Может быть, год…
– Год?
– Никто не срывается и не едет на Аляску на выходные, Пол. Кроме того, я действительно хочу погрузиться во все это, глубоко погрузиться, понимаешь? Заняться настоящим самоанализом.
Дэнни был прав – звучали его слова как легкомысленная чушь. Но этого Пол не стал говорить брату, а только спросил:
– Отговорить тебя я не смогу?
– Билет на самолет уже куплен. Улетаю во вторник.
Пол вздохнул. Дэнни ему ухмыльнулся, и Пол хотел ответить тем же, но внутри него шевельнулась едва различимая боль.
– Те края не похожи на Санта-Каталину, знаешь ли, – произнес он.
– Да ладно тебе, Пол. Можешь хоть раз меня поддержать?
«Тебе придется присматривать за ним, когда нас не станет», – раздался в ушах Пола шепот отца.
– Ладно, – сказал он. – Я тебя поддерживаю. Надеюсь, все будет замечательно. Надеюсь, ты познакомишься с эскимоской, купишь иглу и остепенишься.
