— Практика, значит, — задумчиво повторил Тим.— И кто направил?
— Константин Сергеевич.
— Отец Кощеева? — У Тимофея глаза сделались как два блюдца, а брови, если бы могли, устроились на затылке. — А с ним какие у тебя дела?
— Да не у меня. — Сознаваться, что мама крутит шашни с местным богатеем, не очень хотелось, как и в том, что в элитный клуб попала по протекции. Но предпочитала говорить правду. Из песни, так сказать, слов не выкинешь. — Хороший знакомый мамы, вот… предложил помочь, а я не собиралась отказываться от подобной возможности.
— О как… — Странно, но почему-то задорная улыбка сошла с его лица. — Хозяину «Костей» не говорила, какими судьбами занесло на наш погост?
— Он знает, что рекомендации от его отца. А что?
— Да нет, — вновь улыбка во весь рот, — будет о-очень любопытно.
Вдали послышались голоса, смех, музыка.
— Так и знал, — прислушиваясь, подытожил Тим, — уже начали «Коршуна».
— О, Тимоха! — Голос сбоку оторвал нас от беседы.
— Здоров, Хмель. — Мой новый знакомец пожал приземистому парню руку. — Чего ещё не в зале?
— Да вот, вывеску не могу сам повесить. Поможешь?
Тимофей замялся, нетерпеливо бросая взгляд в сторону, где слышался весёлый шум:
— Ай, — махнул рукой, — давай, только быстро! Пойдём. — Тим указал куда-то в сторону, где, мне казалось, ещё минуту назад была сплошная стена.
Парень, которого Тимофей назвал Хмелем, уже стоял на лестнице, придерживая вывеску с надписью «Кровь». Судя по дверям и разрисованным кирпичным стенам, это была лаунж-зона, стилизованная под вампирский нуар. Тимофей, будучи более высоким, просто встал с другой стороны плаката, придерживая его за угол.
— Немного левее, если хочешь ровно! — подсказала я.
— Спасибо! — ответил Хмель и сдвинул вывеску левее. — Будет ещё одно слово.
Бросив взгляд на чёрный диван, заметила начало надписи. «Свежая».
— Свежая кровь? Зловеще!
— Да? — обрадовался парень. — А я боялся, что на магазинную вывеску смахивает, всё равно что «Свежие булочки» или «Свежее молоко».
— Ну, это же не магазин, а кровь не еда, — заметила я. — Так что очень антуражненько.
Парни быстро переглянулись. В глазах Хмеля скользнул вопрос и недоумение.
— Ну, бывай, — отчего-то заторопился Тим. — Вечерком загляну, а сейчас мы пойдём.
Схватил меня под руку, таща на выход.
— Ох и сложно тебе будет, колючка. Ты же как тот младенец, честное слово! Ничегошеньки не понимаешь. И как старший Кощеев допустил тебя в бар?! Это в твоём случае даже опасно.
— А моя стажировка и не в баре должна быть. Я пиар-менеджер.
— Как же здесь очутилась?
— Кирилл Константинович отправил, — не скрывая язвительных ноток, добавила, — доберман чёртов.
— Н-да, — только и выдавил Тим. — Это он зря, конечно. Ну, ничего, ща поглядим, может, ему накостыляют! Будешь отмщена! — Отчего-то опять заржал.
В конце коридора забрезжил свет: в проёме двери мелькала барная стойка, крики и смех звучали где-то сбоку от неё.
У стойки стоял огромный парень с перекаченными мышцами и длинной, как будто седой бородой.
«Настоящий медведь, честное слово!»
При этом лицо на вид было молодым, я бы не дала ему больше двадцати пяти. Модная стрижка — выбритые виски, а волосы на макушке заплетены в замысловатую косу, спускающуюся до самой поясницы, пирсинг в брови и ушах и огромный шрам на щеке, опускающийся куда-то под футболку, делали его образ гармоничным и притягательным.
«Нет, не медведь — викинг!»
