Виктория давно знала, что все ее тревожные сны и болезненные предчувствия рождены лишь страхом несчастья, болезни или даже гибели Алексея. И больше ничего она, кажется, не ждала. И вдруг такое невероятное осуществление самых неправдоподобных надежд! После стольких лет их разлуки и его кромешного одиночества. И никто не знает, что это не победа Алексея, потому что для того не существует побед или поражений. Он верит лишь в явление очевидного, конкретного смысла из рожденной в муках мечты, смутной идеи.
Виктория никогда так не гордилась собственной удачей, она для этого слишком трезвый и критичный человек. А сейчас она позволила себе гордиться не столько Алексеем, сколько своим выбором, своей правотой в оценке человека, настолько не вписывающегося в общий ряд, по-прежнему любимого человека, из-за сложностей которого пришлось резать их души по живому, спасая покой детей. Вот в чем ее успех. Леша такой, каким только она его видела, причем с первых мгновений знакомства.
Она решила поздравить бывшего мужа не по телефону, а приехать к нему. Желательно с подарком. Может, шампанское, что-то вкусное. Может, вообще купить ему, наконец, по-настоящему хороший костюм или туфли. Страшно не хотелось нарушить какие-то принятые по умолчанию границы, внести смятение в их отношения, которые так долго выстраивались как спокойно-дружеские или условно родственные. И она остановилась на шампанском и красивой, но не слишком дорогой рубашке.
Был тихий вечер мягкой осени. Скучный, серый и всегда пустынный двор даже похорошел в туманном свете лиловых облаков. Виктория почти подъехала к парковке у подъезда. Там, как всегда, две-три машины, не больше. И вдруг из одной вышла женщина и уверенно направилась к подъезду Алексея. Виктория затормозила и сдала немного назад. Она узнала женщину. Это была Юлия Высоцкая. Она раньше работала фокус-пуллером оператора Серова, теперь стала при нем помощником режиссера.
Виктория задумчиво смотрела, как Юлия спокойно, даже расслабленно шагает по узкой дорожке к двери: так люди идут домой или в то место, где их точно ждут. Как уверенно и привычно набирает код домофона. В ее руке удобная и вместительная сумка: там может поместиться немало продуктов, не одна бутылка вина и всего такого, что требуется для теплого торжества двоих – по случаю общей, как ни крути, победы. Виктория даже не ревновала, она просто вдруг почувствовала собственную увечность. Эта женщина, которую сейчас явно ждет Алексей, по-настоящему полно участвует в его жизни, в том, что для него важнее всего, – в его деле. А Виктория, родившая и вырастившая детей Алексея и всю свою женскую жизнь уверенная в том, что способна любить только этого мужчину, – она сыграла в его судьбе лишь одну роль. Она изгнала мужа из родного дома в холодную и тревожную темень одинокого страдания. Она сознательно отказалась от малейшего участия в его деле, даже на стадии краткой информации. Что и для кого меняет тот факт, что таким был акт ее самопожертвования ради детей? Виктория и сама не знает сейчас, осчастливила ли она их или обездолила этим иллюзорным спасением. Она переместила Лену и Ваню из полных, бурных, ярких и драматичных дней общения с самым сложным и необычным человеком в их судьбе – в стерильный и узкий коридор безусловного порядка и благообразно-ограниченных эмоций.
Виктория пристально всматривалась в высокую, худощавую фигуру Юлии, видела ее небрежно падающие на плечи каштановые волосы: даже они говорили о внутренней силе и уверенности в себе. На женщине был стильный плащ песочного цвета, на ногах коричневые лодочки на высоких каблуках: все еще сухо, земля не совсем потеряла летнее тепло. Можно ходить и так – в красивых и женственных туфлях. Если идешь к тому, кому хочешь нравиться.
