И вот он, результат. Серовато-бледное лицо, вытянувшееся, со впалыми щеками, темные круги под глазами, резкие складки от носа к губам… И больные, страдальческие глаза, которые как будто проваливаются в кости черепа. Вид, конечно, чудовищный, и это как раз то, что требуется для ее задачи. О косметике нелепо думать, тут главное – доехать, не привлекая особого внимания нормальных людей. Встретить знакомых было бы вообще катастрофой.
Алексей открыл дверь, растерянно посмотрел на дочь, но сдержал вопросы. Постарался спокойно улыбнуться, легко прижал ее к себе. Проводил в комнату, усадил на диван.
– Ты выглядишь усталой, детка. Трудные были гастроли, наверное? Еще и жара такая везде сейчас. Я после твоего звонка выскочил в магазин, он у нас на первом этаже. Купил сок, воду, яблоки, вишни. Из еды сыр, яйца, хлеб, еще теплый, огурцы и помидоры. Да, главное – шоколадное мороженое, которое ты обожаешь. Давай принесу тебе воду и сок, я поставил их в морозилку к твоему приезду. Отдохни, а я сделаю омлет с сыром и помидорами. Потом мороженое. Как тебе? Или кофе сварить? Есть и молоко.
Лена судорожно сглотнула слюну, пока отец перечислял продукты. Такую пытку даже не могла себе представить: у нее от голода кружится голова, сводит все внутренности, а папа предлагает омлет с сыром, теплый хлеб и мороженое. А воля Лены уже на последнем издыхании. Увидит еду, понюхает – и всему конец. Начнет есть, остановиться не сможет, пока все не прикончит…
– Надо же, – слабо произнесла она. – Я даже забыла, что ты умеешь готовить. Сейчас вспомнила твой омлет, когда мама рано убегала на съемки. Он мне тогда казался самым вкусным на свете. А сейчас… Папа, просто принеси мне стакан воды… И пока все. Для меня еда стала проблемой… Небольшой.
– Так. – Алексей придвинул стул к дивану, сел, взял дочь за руку. – Теперь у меня больше нет сомнений. Лена, ты или заболела, или что-то ужасное с тобой случилось. Я очень прошу: расскажи мне все. Быстро и сразу. Так будет легче, вот увидишь.
И Лена заговорила… Медленно, подолгу подбирая слова. Тут самое важное – не сделать откровенных ошибок. Никаких терминов, которые можно проверить, никаких адресов и имен. Реальная слабость помогла ей выстроить туманное описание беды. Она пользовалась самыми общими обозначениями того, что в наше время поймет любой. Прогрессирующее недомогание, слабость, отсутствие аппетита… Заставила себя посоветоваться с опытной знакомой. Маму и бабушку не захотела пугать. Знакомая посоветовала маленькую частную клинику. Там нет очередей и скромные суммы. Нет сил говорить о подозрениях специалистов, о результатах первых анализов… В общем, там лимфатические узлы… С ними все не так. Сказали, что нужны тщательные исследования… На все это требуются силы, время и, главное, деньги. Наверное, очень большие деньги. Прогноз врача не совсем плохой, но, во всяком случае, очень тревожный. Лена слушала себя со стороны и не сомневалась в том, что в такое невозможно не поверить. А папа… Он не способен усомниться в том, что его ребенок говорит правду. Было очевидно, что Алексей с первых слов понял, о чем речь. Услышал то, что Лена старательно не называла. И он сам ни за что сейчас не озвучит то, что понял. Лена смотрела в его страдальческие глаза и вспоминала этот взгляд. Так папа в отсутствие мамы смотрел на нее, когда она разбивала локти или колени. Он старательно дул на ранку и долго не мог решиться промыть эти царапины антисептиком и замазать зеленкой. Папа страшно боялся причинить ей еще большую боль. Именно так он смотрел на нее сейчас, и ни за что не произнес бы слово «рак», которое может вонзиться в ее сознание, как скальпель, который ей может грозить… Лена любила эту его деликатность, хотя давно уже оценивала с позиций своей взрослости и силы – это, конечно, слабость. Но спасибо тебе, Господи, за таких слабых людей! Без них было бы слишком мрачно.
