– С возвращением, – бармен без особого энтузиазма поднял чашку.
– Возьми посудину пообъемистей, – радушно посоветовал Хенк. – Не похоже, что вы тут, на Симме, часто пьете за возвращение.
Бармен хмыкнул:
– Не так уж и редко.
И добавил хмуро:
– Сегодня ты – третий.
– Открыли регулярную линию? – удивился Хенк.
– До этого еще не дошло, – вмешался в разговор щучьегубый. – Но на Симме не пусто. Вторую чашку бармен сегодня поднимал за меня…
– А первую?
– За патрульных.
Хенк не стал спрашивать, что делают на Симме сотрудники звездного Патруля. Он не хотел терять время на патрульных. Он с удовольствием смотрел сквозь прозрачную стену бара. Там, за невидимым колпаком силовой зашиты, слабый ветерок лениво курчавил металлические заросли, гонял по земле ржавую спиральную стружку. Две – три звезды прокололи дикое пепельное небо Симмы. Голова бармена время от времени перекрывала свет звезд, это мешало Хенку, и он перебрался на другой табурет, ближе к щучьегубому. Звездный перегонщик воспринял это как сигнал к сближению.
– Сегодня и завтра, – доверительно сообщил он, – в Аквариуме оберон с Оффиуха.
Хенк кивнул. Ему понравилась эта новая манера обращаться ко всем на ты.
– Секреты пластики? – вспомнил он. – Я только слышал об этом.
– Это следует видеть, – щучьегубый переглянулся с барменом. – А видеть это можно только здесь. Оффиухцы, они как бы вроде этих поганых протозид, их не сильно-то выманишь из Нетипичной зоны.
– Подыскивай сравнения! – возмутился бармен. – «Протозид!..» – Он брезгливо поджал губы. – Протозиды убивают, а оффиухцы радуют. Есть разница, правда?
Он плеснул в свою чашку еще несколько капель титучая и выругался.
Хенк усмехнулся.
Похоже, за время его отсутствия изменилось не многое. Да и вряд ли могло измениться. Ненависть Арианцев, Цветочников, океана Бюрге к протозидам не могла рассеяться сама по себе.
Хенк опять усмехнулся.
Он чувствовал себя гонцом, несущим добрую весть. Завтра утром он разберется в заметках, набросанных для него Шу и вложенных в кристаллы памяти, и, возможно, в том же Аквариуме познакомит сотрудников Конечной станции с некоторыми из своих выводов.
Он поманил к себе бармена.
– Через Симму, наверное, прошло немало людей?
– С Земли? – не понял бармен.
– Неважно откуда, – ухмыльнулся Хенк. – Главное, людей.
– Конечно были.
– На складах Симмы, должно быть, попадаются занятные вещи, а?
– Да уж, наверное. Мы ничего не выбрасываем.
И спросил:
– Тебя интересует что-то конкретное?
– Да, – кивнул Хенк.
– Твой счет надежен, – помолчав, кивнул бармен. – Говори. Если эта штука сыщется, она твоя.
И Хенк сказал:
– Шляпа.
Он ничего не добавил к просьбе. Он ничего не хотел объяснять. Правда, никаких объяснений и не понадобилось. И бармен и звездный перегонщик с плоскими щучьими губами уже разглядели шрам, вовсе не украшающий Хенка. Уже совсем другим, сочувствующим голосом бармен спросил:
– Где тебя так?
Он явно понял просьбу Хенка по-своему. Он явно решил, что шляпа нужна Хенку по самой простой причине – прикрыть шрам, надвинув шляпу на лоб. А сочувствие прорезалось от того, что до него наконец дошло: Хенк – человек. Оберон, пройдя сквозь Преобразователь, никогда не получит ни морщинки, ни бородавки, ни тем более шрама. Квазилюди всегда гармоничны. У них не бывает каких-либо заметных уродств. Их тела всегда чисты.
– Где тебя так? – переспросил бармен.
– Не важно, – отмахнулся Хенк.
