Костюм супергероя. Идентичность и маскировка в жизни и вымысле - страница 6

. В случае с театральным костюмом он может определять характер физического поведения, способствуя трансформации человека-исполнителя в Другого5. Тим Бёртон, режиссер «Бэтмена» (1989), описывая непрактичность костюма Бэтмена, отмечал, что тот стесняет движения и сужает поле зрения. Теснота бёртоновского костюма столь сильно ограничивала движения надевавших его актеров, что придала кинематографическим инкарнациям Бэтмена характерную манеру двигаться. Неспособный повернуть голову, персонаж совершает вращательный жест, который стал известен как «поворот Бэтмена» (bat turn), то есть поворот головы, требующий разворота всей верней части туловища.

Если вынести за скобки непрактичность плаща, костюм Супермена дает ему больше свободы в движениях, чем костюмы бёртоновского Бэтмена или многих других героев, носящих костюм. Благодаря этой свободе Супермен, как и силач, обладает гибкостью и ловкостью, необходимыми для совершения сверхчеловеческих маневров в полете и сражении. Практическая польза от эластичного костюма может быть, однако, не столь важна, как физиологический эффект. Уолтер утверждает, что костюм может помогать актеру не выходить из роли, имея в виду связь между новизной костюма и легкостью, с которой актер остается в роли (Walter 2011). Эластичность гимнастического костюма Супермена может служить постоянным напоминанием ему о том, что он волен использовать свои сверхъестественные способности. И наоборот, сковывающий движения и относительно тяжелый костюм Кларка Кента служит постоянным напоминанием, что он должен сдерживать себя. Оба костюма помогают оставаться «в роли»: Супермену – служить добру, держать прямую и гордую осанку, не упускать из виду злодейства и катастрофы, а Кларку Кенту – быть кротким и мягким и избегать конфликтов и разоблачения.

Делая видимым мускулистое тело, костюм одновременно и делает возможным, и стимулирует маскулинное поведение. Если мы допустим, как это делает Фридрих Вельцин, что «маскулинность [есть] маскарад» (Weltzien 2005: 229), тогда обсуждаемый костюм не только выражает маскулинность героя, но и конструирует ее. Маскулинность героя заключена в костюме – на это указывает очевидный контраст с характером его альтер эго: без костюма он обычно предстает пай-мальчиком. Одетый как Кларк Кент, Супермен словно лишен своей гипермаскулинности (см. главу 5). Надевая же костюм, все супергерои (мужского пола или женского) вовлекаются в работу по конструированию гендера. Супермен, как утверждает Вельцин, ответствен за создание особого образа «мужескости», который исключает «любовь, семейную жизнь и нежность», важные для определения его альтер эго (Ibid.: 231).

Костюм не создает изолированной маскулинной идентичности, а скорее «оформляет» героя относительно всех прочих мужчин. Вельцин пишет, что супергеройское конструирование маскулинности стимулирует «соревновательное отношение между мужчинами» (Ibid.: 242). Представлять Супермена просто как маскулинного героя было бы несправедливо по отношению к его экстраординарной природе. Вовсе нет: Супермен должен создавать впечатление недосягаемой гипермаскулинности. Накачанная фигура Супермена, подчеркнутая костюмом, наделяет физическим превосходством даже его альтер эго. В прямом сравнении с Кларком Кентом Супермен конструирует маскулинность в противовес не феминности, а меньшей маскулинности других мужчин, включая и альтернативную версию его самого.