Или: «Этот хондроз меня уже забодал!» – «Сделай сцену и изобрази, как он это сделал». С открытыми ртами все наблюдают поединок, в котором участник в роли хондроза, наклонив по-бараньи голову, пытается забодать протагониста. Такого не только в жизни, но и в театре не увидишь! А если повезет и тебя выберут на одну из ролей, то еще и сыграешь.
Кого я только не сыграла за три года обучения! И не только «кого», но и «что». Я была рюмкой, бюстгальтером, левой ногой, волком. Кстати, в роли волка заснула (уж больно затянутая была драма), а проснувшись, не знала, какой у меня текст, и просто протяжно завыла. Как это обычно бывает в психодраме, мое спонтанное действие оказалось для протагониста как раз тем, что нужно.
Как-то, помню, на драму пришла «реальная» клиентка и, увидев, что в группе больше двух десятков участников, огорчилась:
– Я-то собиралась работать с психосоматикой, а тут вон сколько народу, мне неловко…
– А с какой психосоматикой вы собирались работать?
– Простите, с поносом. Кто же согласится играть понос…
– Я!!! – хором ответили двадцать три участника.
Чем абсурднее сцена с точки зрения обыденной реальности, тем ярче психодрама. Это дает возможность клиенту увидеть свою тему в новом ракурсе, что вызывает сильные чувства, а нам того и надо! Чувства – энергия, которая позволяет людям быть живыми, настоящими. Нифонт делал потрясающие сессии, я перестала ходить в театр – он померк в сравнении с настоящими драмами в жизни людей.
И вот однажды у меня тоже получилось. «Реальная» клиентка, приглашенная на нашу учебную группу, чтобы сделать свою сессию, говорила о том, что ей приходится все проблемы своих родственников тащить на себе. И вдруг я представила, что если она для обозначения этих чужих проблем воспользуется стульями, а потом повесит их на себя все одновременно, то ей удастся невещественные явления сделать явными и ОЧЕВИДНЫМИ (видными очами). Я рискнула поделиться своей идеей, и сработало: увешанная стульями, женщина перестала думать и начала чувствовать! Когда она сказала: «Я устала, я злюсь, я хочу сбросить с себя все эти не мои вещи», – я ликовала. Вот теперь у меня есть ключ. С этого момента я начала мысленно видеть образ за словом и представлять, как это можно сыграть.
Похожее озарение произошло на занятиях в телесно-ориентированном подходе, которые проводила Татьяна Юрьевна Калошина. В один миг эта женщина растолковала, как работать с психосоматикой, и если ты раз это понял, то уже не разучишься. Это как с чтением в дошкольном детстве, когда за рядом не связанных друг с другом букв ты вдруг впервые видишь слово.
На одном из занятий Татьяна Юрьевна предложила упражнение в парах: один просто стоит прямо, закрыв глаза, а второй рисует его, как может, спереди, сзади и с боков. Наблюдателю нужно заметить какое-то движение в теле, любой еле различимый импульс: покачивание вперед-назад или из стороны в сторону, асимметрию – наклон корпуса или головы и т. д. И потом следует усилить этот импульс и «прочитать», про что он в жизни человека. Помню, как со мной в паре оказался мужчина, прошедший когда-то боевые действия. Он стоял как вкопанный, но его тело едва-едва колебалось вокруг вертикальной оси, будто он был на крутящейся подставке. Я видела это, но не могла сообразить, про что бы это могло быть. Я была не одна такая, все новички стояли и хлопали глазами со своими блокнотами в руках. Татьяна Юрьевна подбодрила нас:
