На пути кота от миски с «Пропланом» до подушечки на подоконнике лежу я на тахте и смотрю футбол. Путь кота известен, я лежу на тахте и смотрю футбол. Ещё не было ни одного случая, чтобы кот через меня перепрыгнул. Он всегда ставит лапу мне на грудь и лишь потом прыгает на подоконник. Делает это очень больно, делает всё время. Договориться с котом о том, что надо перепрыгивать, мне не удалось – он всегда сначала ставит лапу мне на грудь и лишь потом прыгает на подоконник. Что с ним делать, не знаю. Иногда я даже думаю, что перестану с тахты смотреть футбол, но потом стучу кулаком по столу и твержу: «Я здесь главный!»
– Баранину жаришь?
– Да.
– Дашь мне кусочек?
– Ты же только что яичницу с беконом съел.
– Ну чуть-чуть!
– Не дам, здесь мало – на бутерброд, чтобы статью дописать, – Лена уносит ароматные куски баранины в гостиную к компьютеру.
– Если ты такая жадная, я напишу об этом в «ВКонтакте»! – кричу я вослед.
Лена вбегает на кухню с куском баранины:
– На, ешь!
Убегает обратно к компу. Оттуда слышно: «Ах ты гад!»
Оказывается, Беня съел остатки баранины. Лена осталась без мяса, которое пожарила. Как писать теперь статью?
Кот у нас незлобивый. За всё время житья с нами он шипел всего один раз. Крайней степенью недовольства у него является глубокий человеческий вздох. Так обычно вздыхает очень добрый человек, которого долго и мучительно чем-то доставали. Например, ему попался Гитлер по телевизору или в пивной вместо чешского пива подсунули «Жигулёвское».
Вчера купили баранины. Кот учуял и начал тереться о мои и Ленины ноги; тёрся, тёрся, но мы решили, что баранина для кота – это всё-таки слишком. В итоге кот сел в центре кухни и тяжело, по-человечески вздохнул. Ничего не оставалось, как опять дать ему баранины.
Вот Люблино, где я живу. Наверняка лет тысячу назад здесь была какая-нибудь деревня и сидел в какой-нибудь избушке мужик типа меня, в трусах, на русской печке, и ел пареную репу. И наверняка рядом с ним тысячу лет назад сидел кот типа моего, такая же рыжая наглая морда. Усами шевелил, глаза жмурил, мышей ловил.
А ведь, если бы я был котом, я бы зимой застрелился. А он ничего, спит как медведь и хоть бы хны. Хотя его можно понять. Спят мыши на даче в своих норках под слоем снега, крысы не выходят к помойке и питаются подкожным жиром, змеи превратились в слизь и ждут тепла. Все спят, спит и мой кот.
Сегодня Лена для одного сайта снимала, как я читаю рассказики. Я надел костюм, купил новый галстук, побрился, умылся. Лена приготовила камеру GoPro, потому что стационарная видеокамера сломалась.
После мучительных обсуждений было решено в кадр пустить кота. Он должен был лежать на батарее, благостно вилять хвостом и создавать непринуждённую атмосферу. Все приготовились, Беню положили на батарею, но он, проворчав что-то недовольно, ушёл в другую комнату. Его долго ловили и укладывали силой, но Беня вырвался.
Тогда решили снимать без кота. Первый рассказ прошёл на ура, а на втором кот появился в кадре и повернулся грязным, тщедушным задом. Я читал о любви к Родине, о тайнах бытия и глубинной радости жизни, а эта тварь стояла задом и что-то ворчала на своём кошачьем языке. В конце концов я взревел, бросил листочки с текстом и убежал курить на лестничную клетку.
Лена издевательски смеялась, а я горько плакал.
