– Джуниор Гудвинтер из их числа, – сказал Квиллер. – Его сирена всегда подает сигнал… А что вы делали после того августовского дня?
– Пошла работать в библиотеку и нашла в этом успокоение.
– В Пикаксе каждый может рассчитывать на чью-то поддержку. Это радует. Но почему нас всех буквально преследуют предсказания синоптиков?
– Здесь суровый край, – сказала Полли. – Погода влияет на все: на сельское хозяйство, заготовку леса, рыболовство, спорт. Здесь нет такси, которым мы могли бы воспользоваться в ненастный день, но всем нам приходится преодолевать большие расстояния.
Миссис Кобб оставила кофеварку включенной в розетку, а чашечки с шоколадным муссом – в холодильнике. Ужин удался на славу.
– А где кошки? – поинтересовалась Полли.
– Заперты в кухне. Коко сбрасывал книги с полки. Он вообразил себя библиотекарем. А Юм-Юм ведет себя как котенок: охотится за своим хвостом, ворует бумажные зажимы и прячет вещи под ковер. Я каждый раз вздрагиваю, когда наступаю на какое-нибудь вздутие под ковром. Что это? Мои часы? Мышь? Мои очки? Или скомканный конверт из корзины для бумаг?
– Какие же книги предпочитает Коко?
– Он неравнодушен к Шекспиру, – ответил Квиллер. – Возможно, это связано с переплетами из свиной кожи. Как раз перед вашим приходом он сбросил «Сон в летнюю ночь».
– Удивительное совпадение! – сказала Полли. – Меня действительно назвали в честь одного из персонажей этой пьесы. – Она сделала паузу и подождала, пока Квиллер догадается.
– Ипполита?
– Правильно! Отец всем нам дал имена шекспировских персонажей: братьев зовут Марк Антоний и Брут, а бедную сестру – Офелия. Ей приходилось выслушивать непристойные замечания начиная с пятого класса… Почему бы вам не выпустить котов? Мне нравится наблюдать за Коко.
Коты получили свободу. Юм-Юм – само изящество – вошла в библиотеку, села, чуть выставив одну лапку вперед, и стала высматривать свободные колени, но Коко, наслаждаясь независимостью, медлил входить. Это продолжалось недолго. Вскоре Квиллер и его гостья услышали легкий стук и поняли, что Коко тоже в комнате. На полу лежал томик «Короля Генриха VIII».
– Вы должны признать, он знает, что делает, – сказал Квиллер. – В пьесе есть захватывающая сцена, та, где королева противостоит двум кардиналам.
– Ужасная! – воскликнула Полли. – Катарина утверждает, что она – бедная, слабая женщина, но при этом расправляется с двумя учеными мужами. Вы ангелам по облику подобны, но что у вас в сердцах, один Бог знает. Вы когда-нибудь интересовались личностью Шекспира, Квилл?
– Я читал, что пьесы могли быть написаны Джонсоном или Оксфордом.
– А я думаю, Шекспир был женщиной. У него столько сильных женских характеров и замечательных женских монологов.
– Столько же, сколько и мужских.
– Да, но мне кажется, что женщина может воссоздать мужские характеры более достоверно, чем мужчина – женские.
– Хм… – усомнился Квиллер.
Коко в царственной позе сидел на письменном столе, точно ожидая чего-то. И Квиллер продекламировал пролог пьесы, а Полли блестяще прочла сцену с королевой.
– Йау, – произнес Коко.
– А сейчас я должна идти, пока мой хозяин не начал беспокоиться.
– Ваш хозяин?
– Мистер Мак-Грегор прекрасный человек, вдовец, – объяснила она. – Я снимаю домик в его хозяйстве, и он считает, что женщина не должна выходить ночью одна. Вот он и поджидает меня, чтобы подвезти.
– А вы никогда не применяли к нему вашу шекспировскую теорию? – спросил Квиллер.
