Жера немного подумала, смешно сморщила свой мышиный носик, чихнула и решительно пошла прямо. Обжоркин потрусил следом за ней…
Апельсиновый замок
Так они шли довольно долго, пока не увидели на горизонте какой-то золотой блеск. Не просто блеск, а целые поля чего-то одновременно желтого и оранжевого. Подойдя поближе, они поняли, что золотой и чуть красноватый блеск дает огромное количество АПЕЛЬСИНОВ, которые, как им и положено, росли на деревьях, а также, что удивительно, росли на грядках, как арбузы, и просто лежали возле дороги огромными кучами, излучая свежий запах цитрусов и сверкая на солнце оранжевыми боками.
– Это что такое? – удивился Обжоркин. – Никогда не видел столько апельсинов.
– А я, например, очень рада, потому что очень люблю апельсины и апельсиновый сок, – призналась Жера – Идем дальше…
– Апельсины… – слегка скривился Обжоркин, который их терпеть не мог. – Зачем им столько апельсинов?
Они пошли дальше и за холмами вскоре увидели замок, вначале которого высились стены, тоже, естественно, оранжевого цвета.
– Апельсиновый замок… – задумчиво протянула Жера. – Почему нельзя было просто так и написать «прямо пойдешь – попадешь в Апельсиновый замок».
– Меня больше удивляет, где все жители? – ответил Обжоркин. – Апельсинов полно. А жителей нет…
Так, переговариваясь, они добрели до стен замка. Кот набрался храбрости и постучал в ворота замка, которые оказались закрыты. Тишина. Он постучал еще – и опять никого.
– Куда они все подевались? – удивился снова Обжоркин. – Должен же здесь быть кто-то кроме апельсинов. Должен же их кто-то есть хотя бы!..
Он взял лежащий неподалеку апельсин и кинул его со злости за стену. Там кто-то негромко ойкнул, и наконец они услышали шаги за воротами. Дверь немного приоткрылась, и один глаз посмотрел на них в щель.
– Вам чего надо? – заскрежетал старческий голос из-за ворот, причем этот некто умудрился быстро оглядеть их обоих одним глазом.
– Мы… путники, – ответил слегка опешивший от такого обращения Обжоркин. – Хотим… апельсинов купить.
– Ах, апельсинов… – голос старичка тут же изменился и стал елейным и даже слегка приторным. – Конечно заходите. Раз апельсинов…
Ворота открылись, и их взгляду предстал ветхий старичок в дырявой длинной рубахе со всклокоченными седыми волосами и бородой. Глаз у него действительно был один, а второй был закрыт грязной повязкой. Единственный открытый его глаз горел недобрым огнем и все время осматривал спутников.
– Что у вас с глазом? – вежливо спросила Жера.
– Фурункул… – ответил старичок, кашляя. – Пятый день маюсь…
Жера не стала больше спрашивать, боясь показаться невежливой, и они с Обжоркиным зашли в город.
В городе была та же самая картина, что и снаружи. Везде были сплошные апельсины. Они лежали на прилавках, в ящиках и просто вдоль улицы в больших кучах.
– У нас тут много апельсинов… – сказал старичок радостно. Он с обожанием смотрел на груды апельсинов и могло даже показаться, что он им радуется, как своему творению или даже как своим детям. – Ну пойдемте за мной, я вас провожу в гостиницу. Специально для путников…
Обжоркин и Жера пошли за ним. В пустом городе была абсолютная тишина, что на фоне мерцающих в заходящем солнце апельсинов производило весьма жуткое впечатление. Все рынки и улицы были пусты. Никого не было и на постоялом дворе, куда пришли путники. Старичок завел их в гостиницу и показал им комнату.
