Показалось Насте, или кот и вправду это произнёс?! Вернее, подумал?! Или произнес?! Настя совсем запуталась и внимательно посмотрела на кота. С какой стати она слышит то, чего никто не говорит?!
Кот, ехидно улыбаясь (или ей опять показалось?!), смотрел на Генку, замершего у входной двери в позе истукана (похоже, он забыл, что только что спешил куда-то), а потом перевел лукавый взгляд на Настю.
– Ге-е-ен, – протяжно сказала Настя, переводя растерянный взгляд с кота обратно на брата, – он понял, что ты сказал, и обиделся. Я же говорила – он умный. Он на самом деле обиделся.
– Оби-и-иделся! – передразнил тот сестру. Генка всё не мог уняться, клокотал по-прежнему, как вулкан в стадии извержения, и почему-то упорно стоял у двери, хотя мог уже десять раз за это время выйти из дому. Правда, что ли, забыл о том, куда так мчался минуту назад?! – Скажешь тоже! Коты не люди: они не умеют обижаться! Избаловала ты его просто до ужаса! Зажирел! Обленился! Он уже и кошачью речь забыл. Куда ему человеческую понимать, бездельнику?!
Кот уставился на Генку немигающим взглядом и протяжно начал:
– Тр-р, тр-р, мяу, тр-р, мяу…
– Ой, Ген! – Настя зажала рот левой ладошкой, на согнутой под нужным углом правой руке удобно устроился Василий. – Он тебе целую речь толкает! Слышишь?!
– А ты и вправду – дурак! – добавила она неожиданно для себя. И тем более – для брата.
Генка сначала опешил: поморгал глазами, постоял, раскрыв от удивления рот, а потом всерьез рассвирепел:
– Жрачку выклянчивает! Вот и вся его речь! Бездельник! Какие у него заботы?! Жрет и спит! Жрет и спит! И ты ещё!… А тут!.. – Генка расстроено махнул рукой и стремглав выскочил из квартиры.
Настя обеспокоенно вздохнула и сочувственно посмотрела ему вслед.
– Наверное, в школе неприятности. Может, двоек нахватал, – тихонько произнесла она, обращаясь к коту, и вдруг хихикнула, – а может, девочка отставку дала. Вот и дёргается…
– Сам дурак! – мстительно повторил кот, спрыгнул с рук и, гордо подняв хвост, вышел из зала.
Непонятно, каким образом он это произнес, и непонятно, как Настя услышала. Но ведь услышала же! И в первую минуту остолбенела.
А потом…
– Тьфу, тьфу, тьфу! – плюнула Настя трижды через левое плечо, хотя суеверной никогда не была, а сплюнула просто так, на всякий случай. – Надо же! Как покажется что-нибудь!
– Ну не умеют коты разговаривать! Не умеют! – убеждала она себя, выходя из комнаты вслед за Василием.
На ночь кот куда-то пропал.
Настя и квартиру, и весь дом обшарила снизу доверху, и двор исходила в поисках своего любимца, но кот словно сквозь землю провалился.
– Марш спать! Ночь на дворе! – рассердился отец, отгоняя дочь от кухонного окна, куда она смотрела уже битый час. Темнота за окном скрывала все знакомые очертания предметов, но девочка упорно таращилась в темноту. – Бродишь как неприкаянная. И нечего тут стоять. Найдётся твой кот. Дай ему воли немного. Пусть по свежему воздуху погуляет, а то он всё с тобой дома сидит. Не потеряется.
– Настенька, коты умные: они всегда дорогу домой находят, даже когда далеко от дома теряются, – ласково сказала мать, с нежностью глядя на расстроенную дочь. Потом подошла поближе, обняла за плечи. – А Василий просто прогуляться решил. Лето на дворе, хоть и сентябрь заканчивается. Тепло, светло. Коты хорошо и в темноте видят. Есть же у него и свои, кошачьи, дела. Утром явится. Так что ложись давай, а то проспишь приход своего любимца.
