– Зато в школе я мог бы с кем-нибудь подружиться… – совсем тихо сказал Марко, сглатывая непрошеные слёзы раньше, чем они появятся.
Брунхильда повернулась к сыну и больно сдавила его плечи, глядя ему прямо в глаза:
– Запомни, юноша: в этом мире нет друзей и подруг! Этот мир – военный плацдарм, населённый хищниками, вампирами и убийцами, здесь каждый хочет убить каждого и отнять его ресурсы. Так устроена Вселенная, что каждый лишь использует каждого либо ведёт временное взаимовыгодное сотрудничество, пока его партнёр не даст слабину. После чего слабый будет сожран и безжалостно выброшен. Безвольные и глупые людишки, надев розовые очки, играют в дружбу, в любовь, в бескорыстие – в лицемерные игрушки, что подарил им жестокий мир с единственной целью сделать их ещё уязвимее, сделать их более лёгкой добычей! И только такие, как мы, знающие истинную природу этой жизни и этого мира, всегда начеку, мы всегда готовы защитить своё до смерти и забрать чужое, кто не может его удержать. Мы всегда будем на самом верху, потому что в мире взаимного пожирания только холодные и расчётливые хищники-одиночки смогут подняться на вершину пищевой пирамиды.
Марко смотрел в почти чёрные глаза маменьки, проваливаясь в их бездну, и ему стало страшно, кровь в венах покрылась инеем; тяжелые слова княгини гулко проникли в самые тёмные и недоступные глубины души сына и посеяли там чёрные зёрна льда, пустоты, отрешённости и безжалостности, которые скоро начнут расти.
Единственным лучом света в тёмном царстве Одиночества для Марко был приезд его отца с придворной службы домой. Янко Склавул приезжал дважды в год и оставался ненадолго, недели на три, а иногда и на две, не больше. Марко любил отца, ему очень недоставало его в жизни.
Десятилетний сын сидел за огромным столом в два станьена в тронном зале рядом с отцом, тот приехал только сегодня, и тут же закатили огромный пир в честь его возвращения. С воеводой господаря прибыли два его ближайших соратника из личного войска, они вместе уже много лет несли службу у домнитора. Марко их помнил очень смутно. Тут же за столом сидели воины, постоянно охраняющие замок, во главе с капитаном. Дубовый трапезник похрустывал от тяжести и обилия яств, вино лилось рекой, прислужницы то и дело мелькали между кухней и тронным залом. Янко травил байки, рассказывал о своей службе, всё добрея и расслабляясь с каждым выпитым кубком. Маменька Брунхильда сидела, как обычно, не изменяя своему образу Снежной Королевы, лишь изредка улыбаясь самыми краями губ. Глядя на Янко и Брунхильду, Марко очень сложно было понять, как так судьба свела столь разных людей: отец весёлый, жизнерадостный, крупный, со слегка заметным животом, с небольшой бородкой и пышными усами, которые постоянно подкручивал и с шумом вытирал после доброго глотка вина, краснолицый, щедрый на комплименты и ласковые слова; и маменька, от которой он ни разу не слышал доброго слова ни в чей адрес, которая всегда была холодна, чья бледность лица только подчёркивала, будто она родом с северного полюса, а ещё она не любила этот мир и людей.
Спэтар, слушая рассказы своих солдат и местные новости, любовно наглаживал бородку, которой безмерно гордился. Борода для боярина – не просто украшение, это высокая привилегия. Младшим боярам (второго и третьего ранга) бороды носить не разрешалось. Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку. При этом простолюдины, крепостные, рабы-цыгане могли ходить хоть с бородой, хоть без – иерархия и правила для высших сословий не распространялись на всяких холопов и смердов. Проще говоря, в пословице про быка и Юпитера они даже ниже быка.
