Подключилась и певичка Лыжечка: она держала канистру с бензином над головой, грозя облить себя бензином и поджечь, но канистра была пустая, в ней не было ни капельки горючего. Толпа также ахала и умоляла «великую» безголосую певицу воздержаться от трагического шага; старушки пробирались сквозь толпу и целовали ей ноги.
Глава крупной партии бандеровцев Фротман (Тянивяму) только что получивший двадцать пять тысяч долларов в посольстве США на нужды революшэн, устроил демонстрацию в Верховной Раде, а его банда бросилась громить оборудование, вывела из строя систему «рада», кидалась на своих коллег из пропрезидентской партии.
Члены партии Януковича в Верховной Раде опустили могучие головы и плечи, мужественно молчали, как под дулом пистолета. Они были в замешательстве: президентская капля крови дошла до них с быстротой молнии. И тут вдруг член провластной партии Инна Богословская высоко поднимает руку, ей не дают слово, поскольку она принадлежит к партии власти, а власть убивает мирных демонстрантов. И тогда Богословская встает во весь рост и громко выкрикивает:
– Я не могла и подумать, что наш президент на такое решится, ведь поцарапали манифестантов, они, бедные руки скотчем заклеивали, чтоб не пролилась кровь. И, слава богу, не пролилось ни одной капли. В знак протеста против попрания демократии (один бандеровец поцарапал один палец) и возмущения, я покидаю партию президента и перехожу в оппозицию. Надеюсь, меня примут, мне не откажут, поскольку я давно стала питать симпатии к своему кровному брату Фротману. Шалом, Фротман! Коллеги из провластной партии, умоляю вас: присоединяйтесь, следуйте моему примеру. Пусть наши друзья за океаном, а я вижу американских журналистов на балконе, знают: не все «регионалы» такие как их лидер, президент Янукович. Долой Януковича, гонителя демократии!
Депутаты трех партий аплодировали шкуре в юбке Богословской.
– Ура! – завопили бандиты из партии Фротмана под загадочным названием «Свобода».
Иностранные корреспонденты тут же приступили к соревнованию с украинскими журналистами по раздуванию большого мыльного пузыря, который ну никак не желал лопнуть; слон из мухи вылупился и зарычал на весь мир.
На фоне оголтелой лжи и диких воплей, протестов, кривоногая красавица Эштон тут же прилетела в Киев и ворвалась в кабинет президента без предварительных согласований, и, не садясь в кресло, начала:
– Что ты сделал? Ты убил истинную демократию. Президент Барак примет против тебя санкции. Весь твой капитал, размещенный в Брюсселе и в США, будет заморожен. Я тебя предупреждаю как друга Евросоюза.
– Что вы, госпожа Эштон, это какая-то ошибка. Я сейчас же соберу Совет безопасности и решу этот вопрос, потом доложу. А вы позвоните Бараку и передайте: не надо замораживать, у нас и так скоро грянут морозы, все замерзнет. И я кое-кого заморожу. Я этого Попова…
– Посадить в тюрьму! У тебя есть тюрьма? Посади его в тюрьму.
Виктор Федорович не знал, что делать, он уже и сам поверил в муху, превратившуюся в слона, и решил собрать Совет безопасности. Но как только это решение пришло в умную голову, к нему тут же ворвалась заплаканная Анна Герман.
– Побили, поцарапали наших хлопцев, у меня душа болит, Виктор Федорович. Если вы меня никогда не жалели, то хоть их пожалейте. Хиба мы полицейское государство? Кто в этом виноват? Накажите со всей строгостью. Пусть все видят: вы к этому побоищу не имеете никакого отношения. Я обзвоню всех послов и скажу: Виктор Федорович непричастен. Он президент – демократ. Так и скажу: демократ, сук буду.
