Так компания дошла до магазина.
– Котя, ты согласишься погулять с Джеком в скверике? – указала на маленький садик тётя Надин. – А я пока схожу за покупками.
Котя был даже рад. Тётя Надин передала ему поводок. И мальчик с собакой отправились в сквер. Там Котя сел на скамейку, а Джек стал обнюхивать столбы и кусты. Потом он подошёл к Коте и уселся у его ног. Они помолчали, и пёс, прочистив горло, спросил:
– А почему тебя зовут Котей?
Мальчик оторопел. Но, подумав, решил, что не ответить – даже собаке – нетактично.
– Понимаете ли, Джек. В детстве я не мог выговаривать некоторые звуки. Меня, вообще-то, назвали Костей. Но когда я был маленьким, то представлялся – Котя. Так меня все и стали звать.
Пёс покачал головой.
– Сочувствую. Котя – дурацкое имя. С таким тяжело жить. Вот Костя – кличка хорошая.
– Почему? – удивился мальчик.
Джек почесал за ухом и сказал:
– Ты вслушайся: Костя. В этом имени спрятана кость. Сахарная. Вкусная. А в Коте много кошачьего и мало хорошего – котов я не очень люблю. Но что ж. Буду и я называть тебя Котей.
И пёс зевнул.
– Простите, Джек. А вы всегда разговаривали? – спросил Котя.
– Нет, – покачал головой Джек, – я говорю только с теми, кто попал в Янсель. А ты сейчас именно там. Или тут… – Собака задумалась. – Уж не знаю, как выразиться. Я же пёс, в конце концов. Не жди от меня грамотной речи.
– А вы давно обитаете в Янселе? – поинтересовался Котя.
– С сегодняшнего утра, – кивнул Джек. – Янсель – хорошая страна. В неё сбегаешь, когда всё идёт не по плану. Там плохое становится хорошим. И жизнь меняется в лучшую сторону. Ведь это же страна отражений в луже. Ты разве не замечал? Всё страшное, что отражается в луже, становится забавным. И неприятности в лужах растворяются и исчезают… Гав-гав, – залаял он, увидев, что приближается хозяйка.
Тётя Надин принесла Коте конфету, а Джеку показала косточку, но сказала, что отдаст её потом. И весь путь до дома мальчик с собакой шли, перемигиваясь друг с другом. Джек выразительно поглядывал на сумку с косточкой и гавкал на голубей, чтобы никто не знал, что он разговаривает, а Котя ему подыгрывал.
Когда тётя Надин накормила Котю ужином и отвела домой, он уже почти не грустил. А бежал вприпрыжку. Лишь за тётей закрылась дверь и Котя разделся, как из гостиной вышел Заморыш.
– Ты долго, – недовольно пробурчал он, потягиваясь. На груди у него оказался маленький бантик.
Потом Заморыш неожиданно сделал кульбит назад, раздалась музыка, как в цирке перед началом представления, и в доме стали зажигаться все лампы по очереди. Только не так, как обычно. Нет. Каждая лампа стала солнышком. Здесь были солнышки всех цветов и размеров: совсем крохотные – красные, фиолетовые и изумрудные, средние – жёлтые, оранжевые и голубые, а в зале вместо люстры загорелось огромное хрустальное солнце.
– Ух ты! – только и смог вымолвить Котя.
– Приветствую тебя в Янселе! – поклонился Заморыш. – У нас в стране солнц сколько угодно! Каждому по вкусу! Пойдём скорее ко мне в гости.
Заморыш схватил Котю за руку и потащил через гостиную в бабушкину комнату. И как только они делали шаг, комната за ними преображалась.
Из ковра выросли высокие травы, цветы и заколыхались над Котей и Заморышем. Большие часы превратились в башню с часами посреди леса. Стулья стали домами, их мягкие красные сиденья превратились в черепичные крыши. Стол, накрытый скатертью, оказался замком с хрустальными башенками бокалов и фарфоровыми куполами. Правда, все домики были чуть выше Котиного роста.
