Ника как замороженная. Не сопротивляется, но и не реагирует. Ну, то есть, я ее целую - она меня нет. Это странно…
Я спускаюсь ниже. Засасываю шею. Прикусываю мочку уха. Ныряю в вырез платья, одновременно отыскивая молнию на спине. Стягиваю платье с плеч, технично избавляя ее от лифчика и целуя грудь. Добираюсь до сосков.
Наконец-то! Маленькие. Сладкие. Упругие. Обожаю такие!
Ласкаю их языком. Щекочу, прикусываю, засасываю.
Я это люблю. Я это умею. Любая девчонка стонет и выгибается, как только я начинаю исполнять эту программу. Любая зарывается пальцами в мои волосы, царапает шею и жарким шепотом просит еще. Любая после этого выпрыгивает из трусов и охотно встает на колени.
Любая! Но не Ника.
Она не шевелится. Вообще! Не стонет, не охает, не шепчет. Застыла, как замороженная селедка.
Она вообще что-нибудь чувствует? Или у нее грудь без нервных окончаний?
Ладно. Сейчас проверим обстановку. Если у нее там сухо… Значит, стопроцентная фригидность. Никогда такого не встречал. Даже не знал, что бывает.
Но вот - пожалуйста. Нарвался.
Задираю платье и лезу в трусы. Очень надеюсь, что там потоп, а училка просто потеряла сознание от кайфа. И поэтому не подает признаков жизни. Глаза закрыты, руки безжизненно повисли, привалилась к стене… И, кажется, не дышит.
Мои пальцы уже почти там. Почти - потому что на ней какие-то нереально плотные десятислойные труселя. Влаги пока не чувствую. Чувствую, как моя самооценка резко обрушивается в преисподнюю. Я не могу завести девчонку…
Или… Надо просто проникнуть дальше… Что это, блин, за труселя такие противосексуальные? Фиг залезешь…
И тут мне внезапно прилетает. Удар по яйцам. Коленом. Сильно и больно.
- Ты что творишь? Мало того, что бревно, еще и отмороженная…
У меня, в отличие от этой селедки, есть нервные окончания. И я адекватно реагирую на неадекватные действия.
Я ору, согнувшись пополам.
А она убегает…
На следующий день я долго извинялся. Она меня отчитывала. А я говорил, что неправильно ее понял. Думал, что она хочет отомстить Михею.
Мы оба друг друга неправильно поняли! И давай останемся друзьями… хотя бы потому, что ты мне напрочь отбила мужское достоинство.
* * *
Ага, мы друзья. А что еще можно делать с фригидной училкой в панталонах? Только дружить!
Ага, ага. Именно дружить я и приехал в ночи… Только, походу, ее сейчас дружит Валерчик. И не дай бог, она стонет и выгибается…
Дверь подъезда распахивается.
Валерчик… О, мля! Что-то я так рад его видеть, что готов чмокнуть в лысину.
Так… А с ним Ника! Подходят к машине. Он что, увозит ее?
Стоять!
8. 8
Ника
Я замираю, глядя на Валерия. На душе почему-то становится тревожно. Предложение… что он хочет мне предложить?
Вижу, что он трет переносицу, смущенно улыбается, теребит вилку. Волнуется. И я начинаю волноваться еще сильнее!
- Это, конечно, преждевременно… Я прекрасно это понимаю. Просто хочу обозначить свои намерения.
Он замолкает. Я тоже ничего не говорю. Он отпивает остывший чай, ставит кружку и выпаливает:
- Я бы хотел видеть тебя своей женой.
- Валера… - выдыхаю я.
Я ошарашена. Удивлена. Поражена. Но… я не могу сказать, что это неприятное удивление.
- Мы никуда не торопимся, я буду дальше за тобой ухаживать, - поясняет мой гость. -. Я просто не хочу, чтобы кто-то другой вертелся возле тебя…
- У меня нет никого другого! - быстро говорю я.
- Ну вот и прекрасно. Значит, мы договорились?
