– Да? По мне так пахнет жжёный сахар, я бы уже достал меренги из духовки. Надеюсь, мама с братом не переключились на горькие настойки с большим количеством туйона29? —
– Ой, и правда, пойду поддержу их… – Эни осеклась. – …в эту трудную минуту! Я как раз ложечку для этого прикупила на днях. —
– Постой, а что с Асаи? Кажется, до потери сознания она была где-то тут? —
– Пошла к тебе в комнату, готовиться ко сну. Я удивлена, что ты до сих пор её так называешь. Мы с мамой все ей рассказали, а какие выводы были ей сделаны, сама расскажет, и про церемонию, собственно, тоже. А я пока пойду, сахарок оплавлю. —
– Милая у тебя семья, парень. Я всё думал над тем, что сказал тебе перед обмороком. – Коул не знал, говорил ли кто Хаосу, когда-нибудь, что его голосу место на радио, поэтому высказал своё предположение, надеясь быть первым.
– Сальери, я даже не знаю, что сказать. Если ты не галлюцинация, порождённая адреналином и палёным алкоголем, то я не представляю, как ты попал ко мне в голову. Ты правда хаос, о котором все говорят, или совесть, перепутавшая меня с живым бревном30? – Аромат полыни завладел гостиной, где с дивана поднимался раненый юноша.
– Хаос, это бесформенная совокупность материи и пространства, а я как ты заметил… – Тишина овладела больной головой. —…ну форма у меня точно была, и теперь в виде голоса в твоей голове. По обрывкам воспоминаний могу судить, что ты прав, я действительно был и являюсь тем, что называют Хаос, но мне по душе моё собственное имя. Как ты думаешь, почему все ненавидят меня? —
– Даже не знаю, с чего начать. Ты жестоко расправился почти со всеми Творцами…так говорят. Может, ты был лжецом или закрывал окно в поездах, в жару, потому что тебе дует, я точно не знаю. – Опустевшие стены лестничного проёма, своей пустотой давили на воспоминания.
– Припоминаю. Первые звёзды, ступившие на новорождённую Эо. Я и правда убийца?! – Вопрос в пустоту эхом отозвался по без мебельному коридору или так показалось. Тишина завладела мыслями Коула и вторым этажом.
– Коул, ну наконец-то! – В полусумраке, девушка, сменившая юкату на одну из футболок, знакомых юноше, что-то строила за кроватями. – Положи что-нибудь поесть, а то я занята. —
– Асаи, ты серьёзно? Прекрасно же знаешь, где находится кухня и прячется еда. Ролевая игра «Раб и госпожа» уже не имеет силы, если ты забыла. Мы теперь в одной лодке. – Женский шарм – особая магия, перед которым устоит не каждый, но шарм, подкреплённый слезливыми глазами, разбивает в пыль каменные сердца. – А вы тут что устроили? – Оказалось, всё веселье забаррикадировалось за разбитой вдребезги мебелью на кухне.
– Сынок, ты уже проснулся? – Румянец и несвязная речь завладела маленькой куклой. – Пошли с нами во двор, Кай уже разжёг костёр. – Влетевшие со двора сестры, вихрем собрали остатки дивана и вылетели во двор, где яркие языки пламени доедали платяной шкаф. – Ты проголодался? Давай я сделаю яичницу. —
– Я не голоден, это для Асаи. —
Чёрные локоны раскинулись по полу паучьими лапами, поддерживая спотыкающееся тело. – Ты до сих пор называешь её Асаи, нехорошо, она же теперь наша сестра, точнее, ваша. После того, что с ней пыталась сделать её же семья, я рада, что в этом мире ещё остались духи, которым она дорога. Ты же знаешь, я предложила ей стать частью Лакур, теперь, когда ей некуда идти. – Собрав тонкими лапами подушки, что не успели пойти на корм прощального пламени, Марта свила мягкий кокон. – Надеюсь, она примет наше предложение, даже Кара поддержала его. – Тихое сопение и редкие вылазки родственников за валежником сопровождали весь процесс жарки трех яиц под сыром.
