– Твое имя Тихиро?
– Да.
– Больно длинное. Теперь тебя будут звать Сэн, поняла?
– Девчонки, все пропало! – рухнула я на стул в классе.
– Интернет подорожал? – оторвалась Точка от ноута.
– Там пошел дождь, а я в белых брюках! – замерла Настя с помадой в руке.
– У тебя плохой гороскоп? – расширила глаза Варя, аккуратно откладывая в сторону иголку с нанизанным на нее бисером.
– Я даже знаю, почему он плохой, – ухмыльнулась Волоточина. – Анна Петровна очень интересовалась на первом уроке, куда ты пропала.
– Да ну ее, – отмахнулась я. – Информатику все равно отменили, а литературу я еще не готовила.
– А мы «Грозу» по ролям читали, – улыбнулась Варя. – Я была Катериной.
Женька снова уткнулась в ноут, Настя принялась мазать губы помадой, а Варя вздохнула и вопросительно глянула на меня:
– Ну, так что у тебя пропало?
– Я познакомилась с парнем. Ну, точнее, это он со мной познакомился.
– Да ну! – ахнула Настя.
– Ну да! – закивала я. – И он пригласил меня на свидание.
– И ты пойдешь? – округлила глаза Козарева.
– А Ахмед? – нахмурилась Варя.
– Ха, может, он маньяк какой-нибудь! – тут же напряглась Женя.
– Ой, Точка, вечно тебе всякие недоразумения мерещатся. Эх, хоть бы на самого маленького маньяка одним глазочком взглянуть…
Девчонки засмеялись, а Женька побагровела и демонстративно отвернулась.
– Я, кстати, предлагала пообщаться с твоим маньяком. Ты ж громче всех развыступалась, что не надо этого делать. А этого я «погуглила», как ты учила. В общем, звать мальчика Матвей Ветров.
Точка тут же набрала что-то в поисковике.
– Он лучший форвард по итогам прошлого года, – продолжала я. – Молодой и очень перспективный. Все журналисты пищат от восторга и говорят, что у парня великое будущее, сравнивают с Борисом Михайловым и чуть ли не предсказывают затмение самого!
– То есть затмение? – не поняла Козарева. – Лунное?
– Короче, все как один считают, что он круче Бориса Михайлова.
– А кто это? – в один голос испуганно спросили Настя и Варя.
– Да вы что! – возмутилась я. – Он играл в сборной СССР, в ЦСКА. Реально великий игрок и нападающий.
– Для шестнадцати лет не самые худшие достижения, – задумчиво протянула Женя.
– Какой хорошенький! – всплеснула руками Варя, рассматривая его фотографии.
– Покажите мне! – тут же отобрала ноут у подруг Настя. – А что… Ничего… Я б с таким в кино сходила.
– Ну-ну, – осуждающе глянула на нее Женька.
– А как же Ахмед? Ты его решила бросить? – прошептала Варя.
– Нет, – дернула я плечом нервно.
– Странно, я всегда считала, что это Настя у нас легкомысленная… – хмыкнула Женя.
– Да что они там зарабатывают, эти ученые? – мечтательно закатила глаза Настя. – Вот хоккеисты – это да… Канада… США… НХЛ… Даже я знаю, что хоккей круче. Ну, только, конечно, если твой Ахмед когда-нибудь Нобелевскую премию не получит. Тогда он будет гораздо крутее.
– Нда, а Настя у нас, оказывается, меркантильная. – Волоточина подперла рукой голову и начала открывать ссылки на статьи о Матвее.
– Жень, ну что ты все бубнишь и бубнишь. Просто… Просто… – Я осеклась, не зная, как сформулировать мысль. – Понимаете, они мне оба нравятся. Ахмед умный и внимательный, а Матвей он такой… такой…
– Перспективный! – припечатала Настя.
– А как же любовь? – надула губки Варя. – Птица, Ахмед же тебя любит.
– Любит… любит… Это ты считаешь, что он меня любит, а мне он о любви никогда ни разу ни слова не сказал. Не любит он меня.
